Туаримские быки схватили Лавну. Они прибыли вместе с Вахди Земли, Киросой Златокудрой. Теперь пламя Луранари покарает Торай Воды. Ладия уже отреклась от покровительства водного мага, развязав тем самым руки своей сестре. Строгая Стихия теперь имеет право делать с Лавной всё, что захочет. Но её коварным, изощрённым планам помешал Моран.

День начал стремительно угасать. Илсаян, словно по приказу, покидал небосвод, повинуясь воле сильнейшего мага. Как только светило перестало одаривать теплом землю, все услышали из уст мальчика мелодичную речь на древнем языке.

– Ат райин со варно ло оин «Ты убила моего отца», – прошипел Моран, медленно и грациозно двигаясь к Лавне. – Мурво аним ле эсанри кхэррэ «Ты заплатишь за это, мерзость».

Впервые за всю долгую жизнь Кироса по-настоящему испугалась. Она стояла неподвижно, словно статуя. Ещё никогда она не видела подобной силы. Мальчик погасил светило. Такого не может никто из Стихий. Даже сама Илсир наречённая, хранительница Семи, не способна на такое. А главное, Моран говорит на языке Первородных. Помимо Детей Иллахима, на нём могут общаться Торай, но передавать знания им запрещено. Вахди пристально следят за магами; никто из них не мог упустить из виду подобное. Выходит, что сын Турна обладает знаниями столь же древними, как и само Время.

Тьма сгущалась плотным туманом вокруг юнца. Золотые глаза угрожающе заблестели и из-под земли выросли щупальца чёрного дыма. Они сияли красными молниями, освещая всю долину своим блеском. Туаримы, смелые воины, отрёкшиеся от страха, неожиданно для себя ощутили его в полной мере. Они, повинуясь холодному сумраку в душе, отошли как можно дальше.

Ядовитые щупальца схватили Лавну. Они сжимали свои сияющие красным кольца, сдавливая тело женщины до хруста костей. Лавна не успела даже вскрикнуть. Рассвет одарил тёплыми лучами землю. Илсаян довольно быстро вернулся на золотой трон, воссияв победно в зените. Тело умершей продолжало лежать на изрытой земле.

Моран упал от бессилия прямо в руки Киросе. Последнее, что он видел перед собой – прекрасное лицо Стихии Земли. Он практически не слышал её голоса, но понимал без слов всё, что она говорила. До тех пор, пока не потерял сознание.

***

Сны о том дне преследовали Морана очень долго. Они врывались в прекрасный мир, яркими красками сияющий в разуме, и холодом, медленно расползающимся внутри, сменяли картины, столь живые и красивые, ужасным и кровавым зрелищем. Моран видел смерть отца неоднократно, но каждый раз просыпался с криками и в холодном поту.

– Моран! Эй! Проснись! – тряс парня сосед по комнате. – Да просыпайся же ты! Моран!

Молодой арди в который раз пытался разбудить друга, стонущего от боли во сне. Подорвавшись посреди ночи от странных звуков, доносившихся с соседней койки, Анарим зажёг при помощи огненной магии свечи. Тусклое дрожащее сияние едва доставало до стен. Моран выгнулся на кровати и уже хрипел. Острые кончики ушей изрима – алого эльфа, дрожали от страха. Он боялся, что Моран умрёт.

Боль с новой силой вгрызалась в грудь. В сговоре с воспоминаниями, что терзали разум парня, она сдавливала всё яростнее, стремясь отправить свою жертву за Грань и насладиться последними секундами агонии. Но холод неожиданно сменился жаром. Пламя отгоняло ужас подальше от души. Анарим использовал магию огня, чтобы разбудить друга. Он приложил изящную серебристую руку к светлой груди Морана и надавил. Магия полилась из ладони, наполняя теплом изнутри, придавая сил в борьбе со страхом.

Наконец, Моран проснулся. Он схватил за горло эльфа с такой силой, что тот не смог даже пискнуть. Сильные пальцы сжались, не давая вздохнуть. Не мог изрим, как не пытался, оторвать руку друга от своей шеи.