Комендант Тунцельман прибавил шаг: надо срочно сообщить фон Реку о пойманном шпионе. Когда он отошёл подальше от берега, он вдруг услышал протяжные, щемящие звуки донской лиры, которую казаки между собой называли рыле. На рыле играл видимо воин из стана Исаева или Орлова. Услышав песню, Тунцельман нахмурился.

Казак пел:

О полети, да полети, черная гадко,

Да на Дон рыбу істи,

Ой принеси, да принеси, черная галко,

От Калныша вісти!29

«Кальнышем» в песне, называли Петра Ивановича Калнышевского. Он стал последним атаманом Запорожской Сечи и личным врагом царицы. Когда-то императрица наградила Петра орденом, но тот предал ее, начав переговоры с турками за присоединение бывших земель Сечи к Османской империи. Именно за это она его оправила в острог. Восьмидесятипятилетнего Калнышевского арестовали, долго допрашивал в конторе Военной коллегии Григория Потемкина в Санкт-Петербурге, а после утверждения приговора самой Екатериной II, последнего атамана Сечи в сопровождении семи конвоиров отправили в место заключения. Путь кошевого атамана проходил через Москву в Архангельск. Арестанта везли строгим инкогнито, не называя нигде ни его имени, ни фамилии. Из Архангельска он поехал через Белое море в Соловецкий монастырь, где опять его посадили под очень внимательный надзор сначала в каземат, устроенном в бойнице крепостной стены, а потом в одиночную камеру. Тем ни менее Калнышевскому в монастыре выдавали жалование в размере один рубль в день, в отличии от других арестантов, которым платили две копейки. Три раза в год, в дни праздников Рождества, Пасхи и Преображения Господня, почетного арестанта выпускали из камеры на свежий воздух. Камера его отсырела, вода постоянно проникала туда из-за дождей, от чего одежда на атамане в скорости истлела. В течение всего заточения с Калнышевским обращались строго: постоянно держали в камере в цепях, лишили возможности переписки и общения с посторонними людьми. Когда атаман при конвоировании пытался заговорить с кем-то, ему не отвечали. Будучи уже очень старым, как-то после посещения церкви, он пытался узнать у паломников: «Кто нынче царь?», но они промолчали, царствовала все так же Екатерина II, ожидавшая измену не только от бывшего атамана ликвидированной Запорожской Сечи. Непреклонная Екатерина II составила свое мнение о бывших запорожцах, упомянув их в своём указе: «Принимают без разбора в своё худое общество людей всякого сброда, всякого языка и всякой веры». Возвращать казацкие земли она не собиралась, лишь Потёмкин пообещал «верным запорожцам» в случае удачного развития дел во время новой войны с Османской империей вернуть Олешки, что рядом с Херсоном. Как поведет себя «Войско Верных запорожцев» в будущей войне не знал никто! После ликвидации Сечи Потёмкин разрешил небольшому контингенту в пятьдесят казаков покинуть территорию империи для рыбного лова в османских провинциях Южного Буга, но к изначальной группе рыбаков присоединились около пяти тысяч других казаков, воспользовавшись их паспортами. Они стали кочевать по Бугу, позднее к ним присоединились ещё несколько тысяч сбежавших украинских крестьян. Султан Османской империи решил воспользоваться казаками и сформировал из них казачье войско, выделив им село Кучурган на нижнем Днестре. Турки не скупились на обещания, предлагая казакам будущие отвоеванные у Российской империи территории и начавшаяся русско-турецкая война в 1787 году окончательно разделила казаков. Лишь часть из них вернулась в Российскую империю, где они пытались влиться в «Войско Верных Запорожцев», но как отличить «верных запорожцев» от неверных? Раскол казачества порождал недоверие в верхах. В Османской империи, казакам выделили новую землю в дельте Дуная, они назвали ее Сечью в Катерлезе