История одного мира Shimi Kun
Редактор Airylet Mortayme
Иллюстратор Shimi Kun
Дизайнер обложки Shimi Kun
Корректор Airylet Mortayme
© Shimi Kun, 2019
© Shimi Kun, иллюстрации, 2019
© Shimi Kun, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-4496-9845-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Слово от автора
Приветствую тебя, читатель. Ты держишь в руках историю одного Мира, чьё название потеряно в тысячелетиях, и, возможно, сам Творец едва ли вспомнит его. История эта повествует не о становлении героя, не о чудесном спасении всего сущего одним единственным магом. Нет. С этим миром всё не так просто, равно как и с его создателем. Отправишься ли ты в это путешествие?
Эту историю рассказал один Творец моими устами, и сквозь призмы воображения она была отражена на бумаге. О том, было ли это на самом деле, никому не ведомо. Действительно ли существует этот мир, так же неизвестно. Но, несмотря на это, он имеет собственную историю, рельеф, культуру и религию. Помни, читатель, что это лишь тень, утонченное сплетение мыслей, никоим образом не взаимосвязанных с реальностью. Таким образом, современные культура и религия могут быть спокойны, так как история не имеет к ним отношения.
Ищущий экшен не найдет здесь ни сражений, ни любовных сцен, ни магических состязаний. Боюсь, эта история может показаться скучной любителям такого жанра. Но если все же начнете и дочитаете до конца, это будет интересным путешествием. Надеюсь, вам понравится. Пристегнитесь, мы отправляемся!
07.04.2017
Хочу поблагодарить людей, что верили в меня, а так же тех, кто первым прочел мою историю и не сжег рукопись с криками и тапками. Спасибо и тем, кто ждал, помогая не терять надежду. Я посвящаю эту историю вам. Спасибо за все то, что было сказано и написано.
Пролог
– Скажи, почему из всех заключенных только меня приговорили к смертной казни и приковали толстой цепью рядом с этим? – спрашивал темноволосый мужчина, сидящий на холодных камнях храма, указав поворотом головы на громоздкий обелиск из черного камня.
– Это Дом нашего великого Бога! Создателя! Как ты смеешь насмехаться над Ним? – молодой страж раздосадовано топнул ногой и ударил сидящего по лицу так, что его длинные черные волосы описали круг вслед за падающим человеком.
– Так вот каким меня здесь видят… – удивленно прошептал мужчина и присвистнул, поднимаясь на дрожащих руках.
– Не свисти в Доме Божьем! Как можно так неуважительно вести себя в храме? Ты что, не веришь в Создателя?
– Тихо, тихо, малыш, в него я верю. Трудно не верить в себя, знаешь ли. Однако же я не припомню своих речей о том, что каждый проявляющий невежество ко мне или моим словам, должен умереть. Откуда вы вообще это взяли? – мужчина выжидающе уставился на молодого стража. Казалось, можно было услышать, как у того внутри всё закипает.
– Ты что, не читал Рэнес? Это же главная книга нашей страны, нашего мира! Там записаны слова Божьи, что он нам, рабам своим, поведал через Жрецов! Любой должен прочесть и уверовать! – с каждым словом голос его становился всё громче и яростнее.
– Что-что? Какие рабы, какие жрецы? Рабы мне не нужны, а никакие жрецы и жрицы со мной не связывались. Кто же тогда написал этот бред? – всё услышанное казалось этому человеку забавной шуткой, но он понимал, что эта вера опасна. Книга, о которой говорил молодой стражник, несла погибель каждому не верующему в слова её.
– Как ты смеешь не верить в истинность слов Рэнеса?! Жрецы делают всё во благо этого мира, и поступки их одобряет наш великий Бог, Создатель! – молодой страж пнул заключенного, приговоренного к смертной казни – или жертвоприношению, как это называли жрецы. Осужденный слабо улыбнулся и вытер кровь с разбитых губ. Его голос тихим шелестом пронёсся в тишине храма:
– Неужели ты никогда не задумывался о том, что это может быть несправедливо? Что слова жрецов лгут? – страж хотел что-то сказать, но мужчина продолжил с легким напором. – Знаешь, в чём заключается проблема, мальчик? Вы слепо почитаете эту безликую каменную глыбу, истинно веря, что Великий Бог, Создатель таков.
Голос мужчины звучал размеренно и спокойно, но каждое слово резало пространство, разбивало его на части. Страх опутал мысли юного стража, сковал его движения. Он неотрывно смотрел на осужденного, чувствуя, как на спине выступают липкие капли пота.
– Но это не так! Камни рушатся, вера теряется, иссушается, меняется со временем. – Мужчина щелкнул пальцами, и по огромному каменному обелиску с оглушающим треском пробежала трещина, а с рук его пали оковы. – Вы думаете, что Бог, как этот камень: суров, мудр, и будто древняя скала, неподвижен. Поэтому заперли его здесь. Но вы не видите простого: Он живой, как и всё вокруг. Вы ослеплены собственной ложью, иллюзией. Мне не нужны рабы, причем чужие.
И он ушел, оставив стоять молодого стража в полном оцепенении, наблюдающего, как рушится его вера. Огромными кусками камня она падала на пол, разбивалась, наполняя всё вокруг треском и грохотом. Страж не услышал, когда ушел бродяга, но он почувствовал, что Бог покинул их землю.
Shimi Kun «Трещина, что пошла по вере»
История первая
Учение – свет от костра холодной ночью.
Слово первое
..и первым словом стала благодетель,
ибо трудно скрыть свое желание причинять добро.
Я сидел на берегу небольшой речушки и честно пытался ловить рыбу к ужину, не отвлекаясь на посторонние мысли. А их было не мало. Большую часть занимали воспоминания о подслушанном разговоре родителей.
Отец злился на мать за то, что она выделяет именно меня из всех детей. А нас у родителей было четверо.
– Это потому что он напоминает тебе того колдуна? – проревел отец, не сводя злого взгляда со своей жены. Мама плакала, извинялась и причитала:
– Если бы не он, то ты бы умер, и как бы я тогда с двумя маленькими детьми?
Родители обменялись ещё несколькими любезностями, прежде чем окончательно перейти к примирению. Всё же, они любили друг друга очень сильно.
В этом разговоре меня зацепило упоминание о некотором колдуне. Почему? Да потому что от всех деревенских мальчишек, а так же своих братьев с отцом я довольно сильно отличался. Черные как смоль волосы были прямые и не торчали смешными завитками, как у остальных. Глаза другой формы и цвета, они были в тон весенней травы, а не голубые да карие, как у матери с отцом. Лицо узкое, не имеющее круглых щек. Нос был прямым и без горбинки, а кожа – бледной, в блеклых веснушках. В свои восемь лет я отчетливо понимал, что сильно отличаюсь от других. Сложно не заметить, когда каждый второй смеется за твоей спиной и кричит в спину: «Сын колдуна!», «Сын смерти!» и так далее.
А историю о чудесном излечении отца мать мне как-то рассказала. Он охотник, и всегда возвращался домой с добычей. Это мог быть не только косой, птица или пушной зверь, порой это был и кабан, и олень, и кто крупнее. Однажды, после долгого отсутствия его принесли на носилках, всего в рваных ранах и с добрым десятком переломов. Крит медленно умирал. В лесу они нарвались на медведицу, обезумевшую от потери своего малыша. Отец был старшим и должен был защитить молодых, что пошли за ним как ученики. Он смог завалить зверя, но какой ценой? Целители все как один разводили руками, не в силах сделать хоть что-то. Мать не находила себе места, пока одной дождливой ночью в дом не постучали.
Сон первый
В темном пространстве комнаты повисла неуместная тишина прервавшегося разговора. Нам обоим нужно было обдумать услышанное и понять, что делать дальше. Касий сидел в пол оборота к потухшему камину, подперев руками подбородок. Его ноги утопали в меху шкуры, лежащей на полу. На лбу, меж бровей, пролегла морщинка. Мой друг хмурился. Его всегда напрягало это место, созданное как кусок моего мира, где жили люди. А ещё Касия ужасно нервировала необходимость принимать в моем чертоге образ человека, но друг стоически терпел мои причуды.
– Ты точно уверен, что хочешь снова туда вернуться? – голос его шелестел опавшими листьями, а взгляд был направлен куда-то внутрь себя.
– Более чем, – с готовностью ответил я, всматриваясь в переливающийся потолок.
– Ты говорил, что они перестали в тебя верить. Думаешь, если вернешься, они тебя примут? Ты оставил свой мир на добрый десяток лет, а может и больше. Все храмы разрушены, на их местах развалины. Никто не помнит о тебе. Чего же ты хочешь? – недоумевал Касий.
– Ну, не десяток, а сто пятьдесят четыре года и тридцать пять дней. Я не жду, что они примут меня, я хочу понять их, ведь не просто так в прошлый раз кто-то извратил веру, – снова повисла тишина. Немного помедлив, я продолжил. – Сейчас они верят в некого Создателя, будто это он разрушил храмы, разозлившись на тех, кем был предан. Ведь его забыли, начали почитать другого, дав ему имя старого бога. Забавно, не находишь? – Касий усмехнулся, припоминая мою прошлую прогулку.
– И как ты собираешься туда спуститься? Как в прошлый раз? Чтобы тебя поймали в первом же городе?
– Нет. Я собираюсь родиться там и впитать их истины, наблюдать и жить жизнью мира, а потом уже что-либо делать.
– Безумие, – рассмеялся Касий. – Знаешь ведь, что осознать себя сразу не сможешь! Не вспомнишь, кто ты и зачем пришел. Безумец.
– Я уже все придумал и решил, тебе понравится. Ты ведь будешь наблюдать за мной? – мой друг устало улыбнулся, явно поняв, что спорить со мной сейчас бесполезно, и спросил:
