Неудивительно, что в честь женской груди раздаются самые горячие славословия. Большинству человеческий язык кажется слишком бедным, чтобы исчерпать всю ее красоту. В ее описание вносятся захлебывающимися от восторга панегиристами все новые образы и сравнения. Порой уже одно простое описание становится восторженным панегириком. По словам «Слуги красоты», грудь прекрасна, если она «подобна двум яблокам, белым, как только что выпавший снег, и если каждая такой величины, что ее можно покрыть одной рукой». Того же мнения держатся и поэты. Один поэт XVII века поет:

Эти описания, однако, совершенно бледнеют перед дифирамбом, который женской груди поют искусство и поэзия. Здесь нет границ восторгам и экстазу. В очень популярном в XVIII веке романе «Восточная Баниза» (1688) «молодые холмики груди» героини уподобляются «алебастровым горам любви». А в шутливом стихотворении «Очарование Дорхен», появившемся полстолетием позже, красота груди воспевается следующим образом:

А между этими двумя полюсами развертывается в пламенных аккордах бесконечная шкала восхищения, не пропускающего ни одной подробности, отмечающего блаженство, которое дарит ее лицезрение, и мучение, являющееся следствием отказа в этом лицезрении. При описании красоты других частей тела – все они имеют свой особый культ – воображение людей XVIII века никогда не обнаруживало даже приблизительно такой же продуктивности, что, однако, не позволяет нам говорить о сказавшемся здесь пренебрежении. В «Слуге красоты» говорится: «Хвалы достойны прекрасные руки Минервы, прекрасные глаза Юноны, прекрасная грудь Венеры, прекрасные икры Фетиды, прекрасные зубы Зиновьи, подобные жемчужинам». «Маленькие ручки и маленькие ножки», по словам Гиппеля, – те красивые части женского тела, которые сохраняются дольше других. В одном стихотворении, в стиле барокко, красивыми считаются «белые, как крылья лебедя, руки», а в одном стихотвореньице, в духе рококо, руки называются «плющом любовной тоски». Так как маленькие ножки особенно ценятся, то нации, женщины которых в особенности отличаются этим достоинством, с гордостью ссылаются на это преимущество. Кроме француженки, этим достоинством отличается, по словам современников, испанка. По поводу последних «Женская энциклопедия» говорит: «Если испанка хочет выразить ухаживающему за ней кавалеру особую благосклонность, то она показывает ему свою ножку, которую вообще ревниво оберегает, так как она в этом отношении превосходит остальные нации, а ножка испанки – мала, узка и очень нежна».

Своего наиболее фанатического поклонника нашла маленькая ножка в XVIII столетии в лице Ретифа де ла Бретонна, написавшего в честь нее целый роман «Ножка Фаншетты». Здесь описаны все прелести маленькой женской ножки, передано то чувство сладострастия, которое она возбуждает в мужчине. А что этот культ мог выродиться во всеобщую манию, доказывает пример веймарской герцогини Анны Амалии.

В одном описании Веймара XVIII столетия говорится: «Чтобы доказать свое умиление перед маленькой ножкой герцогини, мужчины украшали свои цепочки ее золотым изображением, а дамы скупали башмаки герцогини, менявшей их каждый день по нескольку пар». Это один из тех пароксизмов верноподданнического чувства, которые были нередки у столичного населения, в данном случае прямо перешедший в эпидемию извращенности.