Моё лицо моментально стало мокрым, потому что заслониться я не успел. Но вода почти сразу же испарилась, так что я быстренько зачерпнул ещё воды и… В общем, какое-то время мы честно посвятили такому глубокомысленному и философскому занятию, как дурашливое брызганье водой друг в друга. Наконец, нам всё же это надоело, и мы повернулись к следующей стене. Там было несколько пейзажей размером поменьше. Один из них изображал необыкновенно яркую радугу в темнеющем вечернем небе, на фоне которого лениво колыхались чёрные силуэты деревьев. Подойдя ближе, я даже расслышал шелест листьев и стрекотанье каких-то ночных насекомых. У меня на глазах Шарлотта опять поднесла руки к самой радуге и окунула в неё свои пальцы. Когда она их вытащила, обе её ладошки светились всеми цветами от налипшей на них искрящейся пыльцы. Придя в полный восторг от мысли, что можно потрогать даже радугу, я тут же с энтузиазмом проделал то же самое. На ощупь радуга была такой, как будто я засунул руки в плотные клубы липкой пыли. Не удержавшись, я лизнул искрящиеся разноцветные руки, но опробовать радугу на вкус всё же не удалось. Шарлотта покачала головой и провела руками по пышным облакам, изображённым на соседней картине. Они чинно плыли по предрассветному нежно-синему небу, образуя причудливые фигуры. Не желая отставать от своей девушки (да, да, моей!), я сунул свои лапы в соседнее облако, похожее на разросшийся гриб мухомор. На ощупь оно было пухлым, тёплым и мягким – совсем как вата.

А вот это уже был вымысел. Не знаю уж, как там радуга, но облака – это же как туман, то есть просто распылённая в воздухе вода, о чём я с самым авторитетным видом заявил Шарлотте.

– Знаю я, – отмахнулась она. – Я же тоже училась в школе, можешь себе представить. Но ведь это искусство. Кто сказал, что оно должно быть обязательно похоже на реальность? Вот мы дальше пройдём, к более современным полотнам, – у тебя вообще ум за разум зайдёт.

Мы ещё какое-то время забавлялись, проходя залы, заполненные всевозможными пейзажами, в основном вполне реалистичными, хотя я встретил и порядочное число незнакомых мне видов растительности. Я успел потрогать небо и даже зачерпнуть себе его кусочек, похожий на дрожащее голубое желе, потом прошёлся пальцами по дрожащим верхушкам высоких сосен, омочил руки последовательно в речке, море и даже в болоте. Насчёт болота я, пожалуй, погорячился, мерзкое было ощущение, но меня так радовала возможность ткнуть пальцем в любую область пространства, что я не стеснялся. Зарылся пальцами в горячий золотистый песок, здорово обжёгся о жаркое солнце и даже сорвал с одной милой полянки вполне живую ромашку, которая, впрочем, довольно быстро исчезла из моих рук. Ещё я, к своему стыду, отломил кусочек крыши от настоящего пряничного домика и тут же ужаснулся, что испортил чьё-то бессмертное творение. Но Шарлотта сказала, чтобы я не переживал, потому что нарисованное, как оказалось, возвращалось к исходному состоянию довольно быстро.

У картины, изображающей печальное жёлтое небо с багрово-оранжевым солнцем и пустынный песчаный берег, мы встретили других посетителей – светловолосую полненькую маму с сыном лет семи-восьми. Мальчик самозабвенно рисовал пальцем на песке, и мамаша со снисходительным видом стояла рядом. На нас они не обратили никакого внимания, и это были первые и единственные посетители, кого мы встретили внутри галереи за всё это время. Но я отмахнулся от этой мысли, так и не додумав её до конца.

На следующей картине я погладил пушистую шкурку нарисованного бурого медвежонка, который тут же весело закувыркался и побежал вслед за мной, словно я был не в картинной галерее, а в зоопарке. Впрочем, его мамаша так мне дала по кисти здоровенной лапой, что на моей любопытной руке появились глубокие порезы. Радовало только, что порезы тоже были нарисованные и довольно быстро исчезли. Однако в картины, изображающие важно разгуливающих по саванне львов или притаившегося на охоте шикарного тигра, я всё же лезть не решился. Были тут и незнакомые животные, например двухголовые, покрытые шипами шакалы, которые рычали так грозно, что я не был уверен, что у них в глотках не было спрятано по звукоусилителю. Или пушистые сиреневые шарики на длинных ножках с глазами-бусинками, похожие скорее на игрушки. Они весело прыгали, когда их гладили, и верещали высокими, похожими на птичьи голосами. Ещё меня впечатлили шестилапые серо-синие кошки размером с хороший танк, которые у нас на глазах разрывали печальных коричневых антилоп. Было несколько видов сказочных драконов, куда я тоже благоразумно не стал совать руки. Зато в картину с явно травоядным, мирно дремлющим зелёным драконом я полез с поистине щенячьим восторгом, посвятив некоторое время на то, чтобы гладить его морщинистую голову. Было такое ощущение, будто я трогаю черепаху, особенно когда уменьшенный в силу нарисованности дракон лениво повернул голову и попробовал пожевать мой палец. Вреда он мне особого не причинил, но намёк я понял и оторвался от этого увлекательного занятия.