Интервью Владимиру Кашаеву, председателю Ивановского областного комитета по телевидению и радиовещанию[1]

– Ровно год назад ваша Ассоциация исследователей российского общества (АИРО-XX) провела в нашей области, в городе Шуя Международный научный семинар «Мифы и мифология в современной России» и по ее итогам издали сборник материалов форума. В этой связи первый вопрос: почему вы избрали не областной центр, а Шую?

– Не думаю, что надо подробно рассказывать вашим зрителям о том, что это город древний, связанный с такими историческими фигурами, как Василий Шуйский, Иван Грозный, Пётр I, Евдокия Лопухина и др., с такими деятелями культуры, как Константин Бальмонт и Иван Цветаев. Готовясь к семинару, мы начали сотрудничать с Музеем М. В. Фрунзе и ее замечательным директором Любовью Королевой, Шуйским университетом. Для нас было важно, что, как и многие провинциальные города, Шуя живет сказаниями и легендами, значение которых даже усилилось. Мне кажется, чем чаще для научных мероприятий будут избираться такие места, тем скорее исчезнет центрально-периферийная пространственная организация жизни, когда столица задает тон, являясь инициатором всех перемен, а провинция подхватывает инициативы и пытается их копировать.

– Теперь позвольте второй вопрос: а почему профессионалы в последнее время стали обращаться к изучению мифов?

– Вообще-то, их изучают уже два с лишним столетия. И ученые признали за мифом статус реальности. Мифы стали рассматриваться как важная часть культуры, они, как и идеология, тоже имеют регулирующие функции. Более того, сегодня в российском обществе мифы потеснили идеологию, а идеология, в свою очередь, стала эксплуатировать мифическое. Однако если научные теории можно проверить через опыт, то мифы повторяют канонические объяснения. Теория стремится к формулировке закона, который всегда под вопросом и может быть в любой момент опровергнут. Миф не дает такой возможности.

– Если это так, возможно ли уравновесить мифы и научные теории?

– Крайне сложно. Преобладание мифов создает опасную ситуацию – при доминировании иррационального, а именно иррациональные доказательства использует миф, легче манипулировать сознанием, а следовательно, и поступками людей.

– Но ведь известно, что мифы, как и религия, способны смягчать удары судьбы, кризисов. Поэтому критика мифа (о Сталине, СССР), которая звучала на вашем форуме, может восприниматься многими как личная трагедия, как утрата идеалов и смысла жизни.

– Согласен. Но как быть с тем, когда мифы используются для достижения определенных целей, для установления власти над другими людьми? Поэтому мы заострили внимание на политических мифах, мифах власти и мифах о ней. Достаточно вспомнить, как в качестве господствующего мифа избирались «власть сильной руки», или как государственная идеология разыгрывала мифическую карту «Москва – Третий Рим». В отличие от мифов традиционных, эти мифы рукотворны.

– Советская идеология ведь тоже превратилась в нечто религиозно-мифическое? Я внимательно читал сталинский «краткий курс» истории КПСС.

– Значит, помните, что Октябрьская революция представала как акт творения нового мира, что дальнейшая история была борьбой за чистоту с демонами, внутренними и внешними («продолжение классовой борьбы»), с «эпохой битв» (Великая Отечественная война). Сталин в этой советской идеологии не просто продолжатель Ленина, а как бы его перевоплощение: «Сталин – это Ленин сегодня».