Алквиад провёл время в отсутствии, захватив Селимбрию, где добыл денег, и собрав большой отряд фракийцев, с которыми двинулся по суше к Византию. Этот город был осаждён сразу после капитуляции Халкедона объединёнными афинскими силами. Вокруг него возвели стену и неоднократно атаковали метательными снарядами и таранами. Однако лакедемонский гарнизон под командованием гармоста Клеарха, усиленный мегарцами Геликса и беотийцами Кератада, успешно отражал эти атаки. Но с голодом справиться было сложнее. После продолжительной блокады запасы продовольствия начали иссякать; Клеарх, и без того суровый, стал совершенно беспощадным, заботясь лишь о пропитании своих солдат, и даже запер оставшиеся припасы, пока горожане умирали от голода. Понимая, что единственная надежда – на внешнюю помощь, он покинул город, чтобы просить поддержки у Фарнабаза и, если возможно, собрать флот для отвлекающей операции. Оборону он оставил Кератаду и Геликсу, будучи уверен, что византийцы слишком скомпрометированы своим отпадением от Афин, чтобы переметнуться, несмотря на страдания. Однако благоприятные условия, недавно предложенные Халкедону, наряду с усиливающимся голодом, побудили Килона и византийскую партию ночью открыть ворота и впустить Алквиада с афинянами на просторную центральную площадь – Фракион. Геликс и Кератад, узнавшие о нападении лишь когда враги уже окружили город, тщетно пытались сопротивляться и были вынуждены сдаться на милость победителя. Их отправили пленниками в Афины, где Кератад сумел бежать во время суматохи высадки в Пирее. Городу были предложены мягкие условия: он вернулся в положение зависимого союзника Афин и, вероятно, должен был выплатить задолженность по дани, как и Халкедон.[193]

Осады в древности были столь медленными, что взятие Халкедона и Византия заняло почти весь год; последний сдался примерно в начале зимы. [194] Оба города имели для Афин огромное значение, вновь сделав их полновластными хозяйками Боспора и обеспечив двух ценных союзников-данников. Но это было не единственное улучшение их положения за лето. Достигнутая договорённость с Фарнабазом также представляла большую ценность и сулила ещё большее. Было очевидно, что сатрап устал нести основную тяжесть войны ради выгоды пелопоннесцев и готов помочь афинянам в переговорах с Великим царём. Даже простое прекращение его активной поддержки Спарты, не говоря уже о других последствиях, было крайне важно для Афин – и это было достигнуто. После осады Халкедона послам – пяти афинянам и двум аргосцам (все, вероятно, присланным из Афин, что объясняет задержку) – было приказано встретиться с Фарнабазом в Кизике. Некоторые лакедемонские послы и даже сиракузянин Гермократ, осуждённый и изгнанный на родине, воспользовались тем же сопровождением, и все отправились в Сузы. Их путь был прерван суровой зимой в Гордии во Фригии, и именно там, двигаясь весной вглубь страны, они встретили молодого принца Кира, сына царя Дария, лично направлявшегося управлять важной частью Малой Азии. С ним же спускались лакедемонские послы Бойотий и другие, завершившие свою миссию при персидском дворе. [195]

Появление Кира, известного как Кир Младший, в Малой Азии стало событием величайшей важности, открывшим последнюю фазу Пелопоннесской войны.

Он был младшим из двух сыновей персидского царя Дария II Нотуса и жестокой царицы Парисатиды. Теперь отец отправил его сатрапом Лидии, Великой Фригии и Каппадокии, а также командующим всей военной округой, сборным пунктом которой был Кастол. На тот момент [стр. 136] его власть не распространялась на греческие города побережья, которые оставались под управлением Тиссаферна и Фарнабаза.[196] Однако он привез с собой глубокий интерес к греческой войне и сильные антиафинские настроения, имея полномочия от отца действовать в этом направлении.