Тем временем Афины настолько ослабили себя, отправив крупные силы с Фрасиллом, что их ближайшие враги активизировались. Спартанцы снарядили экспедицию, включавшую как триеры, так и сухопутные войска, для атаки Пилоса, который оставался афинским форпостом и убежищем для восставших илотов со времён его первоначального укрепления Демосфеном в 425 г. до н.э. Город подвергся яростной атаке с моря и суши и вскоре оказался в тяжёлом положении. Афиняне, помня о его бедствии, отправили на помощь тридцать триер под командованием Анита, но тот вернулся, даже не достигнув места, так как штормовая погода или неблагоприятные ветра помешали ему обогнуть мыс Малея. Вскоре после этого[стр. 131] Пилос был вынужден сдаться, и гарнизон покинул его на условиях капитуляции.[186] Однако Анит по возвращении столкнулся с недовольством сограждан и был предан суду за то, что якобы предал доверие или не сделал всего возможного для выполнения возложенной на него задачи. Говорят, он избежал осуждения лишь благодаря подкупу дикастерия и стал первым афинянином, оправданным благодаря коррупции.[187] Мог ли он действительно достичь Пилоса, и были ли препятствия, с которыми он столкнулся, непреодолимыми, мы не можем судить; тем более – правда ли, что он спасся подкупом. Однако эта история, видимо, доказывает, что афинская публика считала его виновным и была настолько удивлена оправданием, что объяснила его использованием средств, ранее не применявшихся.

Примерно в то же время мегарцы неожиданно отбили свою гавань Нисею, которую афиняне удерживали с 424 г. до н.э. Афиняне попытались вернуть её, но потерпели неудачу, хотя и разбили мегарцев в сражении.[188]

Летом 409 г. до н.э. Фрасилл, а затем и объединённые силы Фрасилла и Алквиада осенью того же года добились меньшего, чем можно было ожидать от такой крупной армии: по-видимому, именно в этот период лакедемонянин Клеарх с пятнадцатью мегарскими кораблями прорвался через Геллеспонт к Византию, обнаружив, что его охраняют лишь девять афинских триер.[189] Однако операции 408 г. до н.э. оказались более значительными. Все силы под командованием Алквиада и других стратегов были собраны для осады Халкедона и Византия. Халкедонцы, предупреждённые о планах афинян, отправили своё движимое имущество на хранение к соседям-битинийским фракийцам – примечательное свидетельство добрых отношений между ними, резко контрастирующее с постоянной враждой по другую сторону Боспора между Византием и соседними фракийскими племенами.[190] Однако эта мера была сорвана Алквиадом, который вторгся на территорию битинийцев и угрозами заставил их выдать доверенное имущество. Затем он приступил к блокаде Халкедона, построив деревянную стену от Боспора до Пропонтиды, хотя её непрерывность прерывалась рекой и, по-видимому, неровной местностью у её берегов. Когда стена была уже завершена, появился Фарнабаз с армией для помощи городу и продвинулся до Гераклеона – храма Геракла, принадлежавшего халкедонцам. Воспользовавшись его приближением, Гиппократ, лакедемонский гармост в городе, предпринял яростную вылазку. Однако афиняне отразили все попытки Фарнабаза прорваться через их линии и соединиться с ним, так что после упорного боя атакующие были отброшены обратно в город, а сам Гиппократ погиб.[191]

Блокада города стала настолько плотной, что Алквиад с частью войска отправился собирать деньги и силы для последующей осады Византия. В его отсутствие Ферамен и Фрасибул договорились с Фарнабазом о капитуляции Халкедона. Было решено, что город снова станет данником Афин, выплачивая прежний размер дани, а также возместит задолженность за прошедший период. Кроме того, сам Фарнабаз обязался заплатить афинянам двадцать талантов от имени города, а также сопроводить афинских послов в Сузы, чтобы те представили предложения о примирении Великому царю. До возвращения этих послов афиняне обязались не вести военных действий против сатрапии Фарнабаза.[192] Клятвы в подтверждение этого были взаимно принесены после возвращения Алквиада из похода. Фарнабаз категорически отказался завершить ратификацию с другими стратегами, пока лично не поклянётся и Алквиад – доказательство как его огромного личного влияния, так и известной склонности находить предлоги для уклонения от соглашений. Соответственно, Фарнабаз отправил двух послов в Хрисополь, чтобы принять клятву Алквиада, а два родственника Алквиада прибыли в Халкедон как свидетели клятвы сатрапа. Помимо общей клятвы с коллегами, Алквиад заключил с Фарнабазом личный договор о дружбе и гостеприимстве.