Моя последняя глава и последний том завершились миром, названным Никиевым миром, заключённым в марте 421 г. до н.э. между Афинами и Спартанским союзом на пятьдесят лет.

Этот мир, согласованный осенью и зимой после поражения афинян при Амфиполе, где погибли и Клеон, и Брасид, стал результатом, с одной стороны, чрезвычайного стремления спартанцев вернуть своих пленных, захваченных при Сфактерии, а с другой – упадка духа афинян, побудившего их прислушаться к мирной партии, действовавшей вместе с Никием. Основным принципом мира была реституция всего захваченного в ходе войны обеими сторонами, за исключением тех мест, которые сдались по капитуляции: согласно этому условию, афиняне, лишившись возможности вернуть Платеи, сохранили за собой Нисею, гавань Мегары. Лакедемоняне обязались вернуть Амфиполь Афинам и разорвать связи с отпавшими союзниками Афин во Фракии, а именно: Аргилом, Стагиром, Аканфом, Сколом, Олинфом и Спартолом. Однако эти шесть городов не должны были становиться союзниками Афин, если не изъявят добровольного согласия, но обязаны были исправно платить Афинам [стр. 2] дань, первоначально установленную Аристидом, в качестве вознаграждения за защиту Эгейского моря от частных войн или пиратства. Любой житель Амфиполя или других городов, желавший их покинуть, имел на это право и мог забрать своё имущество. Кроме того, лакедемоняне обязались вернуть Афинам Панакт и всех афинских пленных, находившихся в их руках. Что касается Скионы, Тороны и Сермилы, афиняне могли действовать по своему усмотрению. Со своей стороны они обязались освободить всех пленных, находившихся в их руках, будь то спартанцы или их союзники; вернуть Пилос, Киферу, Метону, Птелеон и Аталанту; а также отпустить всех пелопоннесских или брасидовых воинов, блокированных в Скионе.

Особыми статьями также предусматривалось, что все греки должны иметь свободный доступ к общеэллинским священным празднествам как по суше, так и по морю; а автономия Дельфийского храма должна была быть гарантирована.

Договаривающиеся стороны поклялись впредь воздерживаться от любых действий во вред друг другу и улаживать любые возникающие разногласия путём мирных переговоров. [1]

Наконец, было предусмотрено, что если впоследствии обнаружится какое-либо упущение, афиняне и лакедемоняне могут по взаимному согласию изменить договор, как сочтут нужным. После этого клятвы были обменены между семнадцатью знатнейшими афинянами и таким же числом знатнейших лакедемонян.

Хотя Спарта сама была горячо заинтересована в мире, и он был утверждён большинством голосов её союзников, всё же влиятельное меньшинство не только отказалось дать своё согласие, но и решительно протестовало против его условий. Коринфяне были недовольны тем, что не получили обратно Соллий и Анакторий; мегарцы – тем, что не вернули Нисею; беотийцы – тем, что Панакт должен был быть возвращён Афинам; элейцы – по какой-то другой причине, которую мы не знаем точно. Кроме того, все они были возмущены статьёй, предусматривавшей, что Афины и Спарта могут по взаимному согласию и без консультаций с союзниками изменять договор как сочтут нужным. [2] [стр. 3] Таким образом, хотя мир был скреплён клятвами, самые могущественные члены Спартанского союза остались несогласными.

Однако настолько силён был интерес самих спартанцев, что, получив одобрение большинства, они решили провести мир, даже рискуя расколом союза. Помимо горячего желания вернуть своих пленных от афинян, их также тревожило то, что их тридцатилетнее перемирие с Аргосом как раз истекало. Они действительно обращались к Аргосу с просьбой о его продлении через Лиха, спартанского проксена этого города. Но аргосцы отказались, выдвинув неприемлемое условие о передаче им пограничной области Кинурии; поэтому существовали опасения, что эта новая мощная сила может перейти на сторону Афин, если война продолжится. [3]