Французы не спали вообще.

Дождь хлестал вовсю, отряды продолжали прибывать один за другим, и их тут же выстраивали в боевые порядки, находя им места в строю.

Король боялся, что англичане в любой момент уйдут, и рыцари сидели в седлах, пытаясь разобрать что-то в дождливой тьме.

Сверкнуло солнце, и вид построившейся французской армии заставил англичан содрогнуться.

Собранные на тесном участке фронта сплошные бело-синие стяги, лилии во всех вариантах королевской родни.

Король Эдуард наклонился к пажу и что-то прошептал.

Мальчишка побежал к самой вершине холма, где угрюмым клином стояла английская конница.

Лучники с кривыми ухмылками смотрели, как рыцари, один за другим, отдают коней оруженосцам и, поудобней прихватив щиты, спускаются чуть ниже по склону холма, чтобы встать у них за спиной.

Коней отвели в лагерь, далеко, за тыльную сторону холма.

Рыцари становились за пехотой, и лучники орали, надев шлемы на луки и размахивая ими над головой.

Сегодня Англия была едина, и не было ни знатных, ни простолюдинов.

Только мокрая земля, слепящее солнце и тысячи железных жуков, копошащихся внизу.

Шестнадцатилетний Эдуард, принц Уэльский, получил правый фланг.

Сэр Джон Чандос, бывалый вояка и опытный головорез, сопровождал принца в его первом бою, который вполне мог стать последним.

Король встал в центре, позади линий, статный, в окружении знамен, в сверкающей на солнце броне.

Франция бросилась вперед.

Не имело значения, сколько англичан там, на холме.

Двенадцать тысяч или двести.

Их наконец-то удалось догнать, и всё, от претензий на трон до сожженных сел, гнало французов вперед.

Под завывание труб три тысячи генуэзских арбалетчиков двинулись вперед.

Гнались за англичанами в спешке, обозы отстали.

С обозами отстали щиты арбалетчиков, запасов болтов не было.

Фигурки в пестрых кафтанах робко двигались вверх по склону, англичане стояли безмолвно, словно застывшие статуи.

Французская конница метушилась за спиной арбалетчиков, пытаясь организовать какое-то подобие строя.

Арбалетчики прошли еще пару сотен метров и открыли огонь.

В ответ с холма поднялась туча стрел, которые закрыли солнце.

12 выстрелов в минуту.

Англичане стреляли залп за залпом, и генуэзцы побежали, теряя убитых и раненых.

Брат короля Франции, герцог Алансонский, с болью и гневом смотрел на этих пестрых шутов, в панике бегущих с холма.

Генуэзцы стоили бешеных денег, но их нанимали как стрелков, а не бегунов!!!

Взбешенный герцог приказал трубить атаку, и первая волна рыцарей устремилась вверх, к английским позициям.

Лучники, поудобней уперевшись ногами в землю, дали залп.

Залп, залп, залп.

96 тысяч стрел в минуту.

Пажи метались, доставляя все новые и новые вязанки стрел, перебрасывая их через линии латников.

Рыцари умирали.

Умирали в седле, утыканные стрелами, будто ежи.

Умирали в воздухе, выбитые из седла и не долетев до земли.

Умирали на земле, раздавленные копытами коней.

Умирали и мчали вперед, перепрыгивая через вал мертвых тел людей и лошадей у английских позиций.

Лучники стреляли.

Герцог Алансконский был убит в первой же атаке.

Волна за волной французские рыцари шли в бой в узкое дефиле и все чаще прорывались к английским позициям.

Рыцари бились вместе с латниками, прикрывая лучников, которых убивали десятками.

Дрался Черный Принц, уже дважды сбитый на землю ударом меча.

Фланг трещал, и к королю полетел гонец с просьбой о помощи.

«Мой сын убит? – холодно осведомился Эдуард. – Дайте мальчику заслужить его шпоры».

И мальчик заслужил.

Двадцать атак, цвет французского рыцарства лежал мертвым в грязи в простреленной броне.

Лучники сбегали вниз, по склону холма, и собирали свои стрелы.