Наше недоумение. Пустой ночной вокзал. Куда же девать всё это добро? Выкинуть еду жалко. Раздать некому. И съесть за раз нереально.

Валим всё на пол, в одну большую общую кучу. Колбасы, сыры, вареные курицы, яички, варенье, консервы, сало, булочки, пироги… Выпотрашиваем до дна рюкзаки, сумки, чемоданы…

Выбираем самое вкусное из домашних припасов. Тащим это к двум, сидящим на лавках, пассажирам. Просим принять. Мол, жаль выкидывать, возьмите, сколько сможете. Пожалуйста!

Пассажиры в шоке, в смущении, берут, но немного. Куда же остальное?

Умные сельские парни припрятали самогонку и водку в резиновые грелки и термоса для чая. Запасливые они. А у нас, городских балбесов, бутылки просто забирают сержанты. Насовсем. Типа в дар. Они им, конечно, нужней. А нам уже нельзя. Но тайно можно. Если осторожно.

Сколько можем, выпиваем в последний раз, сколько влезает, закусываем. Скоро будем в части. Там точно не дадут. Долго не дадут.

Автор-призывник на проводах в армию. Фото из личного архива.

Подходят крытые тентом «Уралы», военные грузовики, низко рычат моторами, режут фарами ночь. Крик офицера бьёт по сонным мозгам:

– По машинам! Быстро, бойцы! Шевелись шустрей!!! Все в кузов, помогайте друг другу. Все сели?!!! Вперед! По ходу движения со скамеек не вставать. Узнаю, прибью!!! Курить можно, вставать нельзя!!!

Аля, Улю!!! Поехали. Колонна двинулась. Приключение продолжается. Гора домашней вкуснятины оставлена посередине зала на вокзале, два одиноких пассажира улыбаются нам на прощание. Мы машем им с машин. Больше никогда их не увижу.

Минут сорок трясёмся в кузове. Снаружи ничего не видать. Хоть глаз выколи. Глухая ночь. Ни фонарей, ни домов, ни людей. Ни птиц, ни улиток, ни крокодилов. Только тёмная ухабистая дорога. Ветер, огоньки и искры от сигарет. Деревья по обочинам, как тени великанов. Молча курим, подпрыгивая на ямах. Ветрено и зябко.

Колонна тормозит. Что там впереди, не видим. Из кузова видно только назад. Слышны весёлые голоса. Они дружно и бодро матерятся, громко хохочут. Старослужащие солдаты нас уже заждались.

Понимаю, приехали. Это воинское КПП. Колонна тентованных грузовиков с нами медленно вползает на территорию части. Ворота звонко захлопывает солдат с повязкой на рукаве. Приказ офицера противно рявкает по замерзшим ушам:

– Выгружаемся из машин. Быстрей! Шевелитесь, сынки. Не курить! Тут вам не мама. Построиться в шеренгу по четыре. За мной. Шагом марш!!! Не отставать!!!

Наше стадо юных баранов нестройной толпой вползает в темноту. Но где-то там вдалеке свет. Фонарь горит над входом. Наверное, казарма.

Середина ноября. Западная Сибирь. Далеко не жарко. Скорее даже слишком свежо. На земле корка льда. Скользко. Снега тут ещё нет. Или уже был, но его сдуло. Ветер такой, что вся выпитая водка выветрилась сразу ещё в кузове.

Все измотанные, замёрзшие, уставшие, отупевшие, хотим только тепла, и спать. На остальное внимания, желания и сил уже не осталось.

В казарме оказалось не намного теплей. Изо рта пар, градусов пять в плюсе. Хоть ветра нет. Глаза постепенно привыкают к сумрачному свету. Огляделись повнимательней. Это, похоже, спортзал. На полу разбросаны матрасы. Нет, точно не казарма. Похоже, карантин.

Садимся, кто куда. Охота курить. Без команды пока нельзя.

– Располагайтесь, отдыхайте, утром получите обмундирование. После карантина определят в подразделения. Тишину не нарушать. Курить только в туалете. И по одному. Исполнять все приказы сержантов. Из зала не выходить. А сейчас всем спать. Отбой 3 минуты.

Офицер дал указания и ушёл. Сержанты остались.

Завтра, видимо, нас уже побреют в солдаты. Оденут, обуют, накормят, расселят и начнётся служба.