А сегодня мы ещё вполне мирные гражданские мальчики – одуванчики.

До утра осталось всего три часа…

Надо бы как-то уснуть. Сквозняки и холодно. Ворочаюсь с бока на бок. Неуютно. Одеяла тонкие. Не спится. Придётся кучковаться, скрытно выпивать, закусывать, шептаться и глазеть по сторонам. Как сычи. До самого утра.

Кто-то пытается рассказывать анекдот. Не прокатывает. Уже не смешно. Какое-то напряжение, тревога, неизвестность. Хотя слабеющий привкус романтики ещё остался.

Утро вечера мудреней. Сидим на полу, на матрасах, спина к спине. Кто то пытается бренчать в темноте на гитаре. Сержант молча подходит, забирает инструмент. И возвращается на свой матрас. Слышу вой ветра снаружи. Романтика…

Как мудро, что от нас сокрыта дата смерти,

Как хорошо, что неизвестен день.

И что в обычной жизни, в круговерти,

Нам унывать и огорчаться лень.

стихи автора

В Армии много плюсов. Которые не всегда видны в обычной домашней обстановке.

Сейчас расскажу, на что военная служба открыла мне глаза.

Только в армии я узнал, что меня можно уважать. Не за силу, не за ум. А просто уважать, как доброго человека.

Ребята-сослуживцы часто просили помочь им написать письма их девушкам. Сочинить стихи к юбилею родителей. Они доверяли мне свои личные переживания. Рассказывали о своих надеждах и планах. Не знаю, откуда им было известно, что не проболтаюсь. Не выставлю их на посмешище, выслушаю всегда. Это показало мне, что меня можно ценить и уважать. Раньше как-то этого не замечал.

Во-вторых, очень благодарен своей солдатской службе за то, что именно она научила меня ценить простые, самые обычные вещи.

Еду, чистую и тёплую одежду. Баню, сон, дружбу. До армии я всегда был сытым, выспавшимся, одетым и обутым.

Служба 1982—1984 годы. Личное фото автора.

В армии каждая приятная мелочь, становится важной штукой. Начинаешь ценить тепло, время сна, редкие вкусности, которые присылали нам из дома. Мы угощали друг друга. Всегда делились по-братски. Радовались не только своим посылкам, но и посылкам товарищей-сослуживцев.

Товарищей появилось вдруг много. И все разные.

Товарищи полковники, товарищи капитаны, товарищи сержанты. Майоры и лейтенанты, всех нужно называть «товарищ»…

Не знаю, как сейчас положено обращаться к старшим по званию. Может господин офицер, или как-то ещё. Но, в мое время обращались только «товарищ».

Расскажу пару ярких случаев той поры.

Зима 1982 года была холодной. По громкому радио три дня подряд на всю территорию части вещают тоскливую музыку. В стране большой траур. Умер Леонид Ильич Брежнев. В Афгане идёт война. Там жарко. А в Сибири стоят декабрьские холода.

В казарме, где жил наш учебный батальон, температура зимой не поднималась выше плюс пяти. Кочегарка была маленькая и не могла обогреть здание. Ошибка в проекте или что-то еще.

Поэтому одевались, как можно теплей. Три пары нижнего белья. К телу выданное свежее чистое, потом на него несвежее, несданное в стирку с прошлой бани, а на него уже совсем серое, тоже не сданное в стирку с позапрошлой помывки.

На белье гимнастёрка и галифе. Вот такая зимняя капуста.

Спали так. В трех нижних кальсонах, потом простыня, над ней одеяло. На одеяле сначала шинель, на шинели ватный бушлат.

Голову надо прятать под одеяло. Иначе изо рта идет пар, мёрзнут уши и нос.

Такое ощущение, что первые полгода в армии для новобранцев отменили все ночи. Только крикнули отбой. Все легли. И сразу же кричат подъём. Ночь опять пролетела. Снов не видел. Вырубался сразу. Молниеносно и незаметно.

Однажды, в ясный морозный солнечный денёк чистим снег вокруг родной казармы. Мимо проходит румяный и бодрый хлеборез. Сержант Тарас.