А.С. Уваров в последние годы жизни

«Археология отличается от истории не предметом исследований, – писал А.С. Уваров, – а способом исследования. Этот способ обращает внимание не столько на вещественные памятники по преимуществу, сколько отыскивает во всяком источнике, как письменном, так и устном, ту детальную его сторону, которая раскрывает нам подробности, хотя мелкие, но иногда такие важные, что они кажутся как бы ещё живыми остатками древнего быта» (Уваров, 1878). Таким образом, речь идёт на практике об историко-культурной реконструкции, о поиске утраченных деталей культуры, причём вещественные памятники, найденные при раскопках, используются наравне с иными видами источников, в том числе памятниками языка и литературы. По представлениям того времени, археология органично включала в себя весь корпус вспомогательных исторических дисциплин (нумизматику, сфрагистику, палеографию и пр.). Подобный взгляд на неё разделяли граф А.С. Уваров, И.Е. Забелин, И.И Срезневский, К.Н. Бестужев-Рюмин и др. Достаточно интересную и развёрнутую характеристику основных категорий археологии в том понимании дал в своих работах Иван Егорович Забелин (1820–1908).

«Именем «археологический» обозначаются только такие памятники и факты, – писал И.Е. Забелин, – которые прямо указывают, что они есть произведение единичного или личного человеческого творчества <…> (курсив мой. – Н.П.). Археология в любом памятнике имеет дело, прежде всего, с творчеством отдельного лица, единицы, между тем как история даже и в творчестве единичного героя находит общие родовые силы и направления и очень справедливо почитает единицу только выразителем общих стремлений и желаний. <…> Наука археология имеет, как и наука истории, свой особый, определённый и самостоятельный предмет познания. Этот предмет есть единичное творчество человека в бесчисленных, разнородных и разнообразных памятниках вещественных и невещественных (курсив мой. – Н.П.). Основная задача археологии как науки, заключается в раскрытии и объяснении законов единичного творчества, в раскрытии и объяснении путей, по которым единичное творчество воссоздаёт творчество родовое или общественное <…>». По мнению учёного, археология должна была рассматривать как «материальную сторону угасшей жизни», так и «сторону умственных сил» и даже «действительность нравственную» (Забелин, 1878: 1–18).

Непривычная терминология и устарелая манера выражаться зачастую мешают ясному пониманию теоретических выкладок И.Е. Забелина. Их нередко цитируют, но не всегда уясняют до конца смысл сказанного. Между тем за устарелой манерой действительно кроются и глубокий смысл, и неординарный ход рассуждений, дающий немалую пищу уму (ср.: Ардашев, 1909: 74–75). Изначально Забелин задается вопросом: что такое археология? Наука ли это? Если предмет ее – «древность», то это понятие абсолютно беспредельно по своему содержанию. Признать археологию просто наукой о «древностях» означает «первородный хаос» в определениях. Памятники археологии бесконечно разнообразны; они разновременны, отрывочны, неполны. «Никто еще ничего не слыхал», по мнению Забелина, и о каком-то особом «археологическом методе» (Забелин, 1878: 1–2). Поэтому, отдавая должное «ясному» построению естественных наук, ученый ищет точку опоры в философии и именно с этой стороны подходит к раскрытию проблемы. Тут-то и появляется в его рассуждениях ключевое для него понятие «творчества».

Все науки, по Забелину, разделяются на два больших «отдела». В первый входят те, что изучают «творчество природы» (естествознание). Второй отдел – науки, изучающие «творчество человека» (гуманитарные). С этой точки зрения все остатки человеческой деятельности, изучаемые археологией, однозначно должны рассматриваться как плоды человеческого творчества. Но и сами по себе они неоднородны. По мнению Забелина, тут следует выделять: 1) результаты «действия единичного, действия свободной человеческой воли»; 2) результаты «действия родового, непроизвольного,