– Я догадался, – кинул командир, прежде чем исчезнуть в тёмном коридоре.

Покидая помещение последним, я услышал, как Сабир что-то говорит хозяину угрожающим тоном. Гозер ответил удивительно спокойно, точно не он отчаянно голосил всего несколько мгновений назад. Караванщик вновь что-то сказал и вышел.

Придержав за руку ожидавшего меня Лэдо, я спросил проводника, о чём тот беседовал с хозяином. Невозмутимо оглядев нас, Сабир промолвил:

– Обещать наказать именем великий амир, если он сметь обмануть чужеземный господин.

– И что он на это ответил?

– Он покориться.

– По-твоему, Гозер мог соврать нам? – встрял Лэдо.

– Старый мудрость гласить: только Вечный Небо никогда не сказать ложь.

Помедлив в ожидании новых вопросов, Сабир поклонился и, протиснувшись мимо нас, отправился к командиру.

Лэдо задумчиво посмотрел ему вслед:

– По-моему, он сказал не всё.

После безуспешных поисков в караван-сарае, старшие рыцари вновь собрались внизу.

– Похоже, Бирн был в большем подпитии, чем казалось, и заблудился где-то в снегах, – подвёл итог недолгих обсуждений дядя Эсмонд. – Попытаемся его отыскать, и да поможет нам Ильэлл…

Командир, Делм Аске-Трайнис, Венри Кирлан-Трайнис и ещё пара ратников остались караулить сундук. Остальные добрую половину дня рыскали по снегам, разойдясь далеко вверх и вниз по склону.

Было холодно. Постоянно усиливавшийся ветер сек лица снежной крошкой. Мы по пояс проваливались в сугробы, скользили на заледеневших камнях, падали, поднимались и двигались дальше, упрямо обшаривая места, до которых могли добраться. Когда один из ратников чуть не сорвался в расщелину, Фар Се-Трайнис решил, что пора заканчивать. Собрав людей, мы устало вернулись в наше временное пристанище.

Хмуро выслушав доклад Се-Трайниса, дядя Эсмонд сказал:

– Мы сделали что могли, но потерпели неудачу. Пусть боги милостиво примут дух Бирна, ибо он был добрым воином.

Дав нам отдохнуть, командир приказал собираться в дорогу. Увидев приготовления, Гозер забеспокоился, что-то быстро забормотал. Часто кланяясь и жестами предлагая дяде идти за ним, пятился к входной двери.

– Чего ему нужно? – недовольно поинтересовался командир, обращаясь к Сабиру.

– Он хотеть что-то показать могучий господин.

– Фар, Бел, со мной, – распорядился дядя Эсмонд, поднимаясь со своего места.

Выйдя наружу, владелец караван-сарая повысил голос, чтобы перекрыть завывания ветра, и заговорил, то воздевая руки к затянутому тучами небу, то указывая в сторону ближайшего пика, почти полностью скрытого угрюмой мглой.

– Он говорить, идти буря, – перевёл Сабир. – Сильно холод, страшный ветер сбрасывать люди с гора, много снег сразу засыпать их. Говорить, сейчас нельзя в дорога.

Предводитель тихо выругался.

– А сам, что думаешь?

– Буря в горы – большой опасность. Предлагать переждать.

Уперев руки в бока, дядя Эсмонд ещё некоторое время рассматривал вершины, окутанные густой дымкой. В сердцах плюнул на снег и молча вернулся в дом. За ним потянулись остальные.

Я шёл последним. Оказавшись внутри, свернул налево, в уборную, располагавшуюся напротив загона для животных. Покуда мои озябшие пальцы пытались справиться с завязками плотных шерстяных штанов, а затем со шнурком брэ, в стойлах, где погонщики снимали вьюки с ослов, разгорелась перепалка. Среди прочих звучал голос Сабира, и мне стало любопытно, что же там происходит.

Выглянув из-за дощатой перегородки, я увидел одного из погонщиков, направлявшегося к двери. Приоткрыв её, он высунул голову, огляделся, поцокал языком и вернулся к остальным. Последовав за ним, я увидел, как он, кивая, что-то говорит проводнику. Выслушав его, Сабир задал какой-то вопрос. Разом замолчав, загорелые бородатые горцы странно смотрели на него, а затем одновременно загомонили, неистово размахивая руками.