Вместо привычной пробежки Гратагарат несколько раз взмахнул своими наводящими ужас руками и ответил:

– Льды начинают таять. Пока это незаметно глазу, но высота ледяных гребней уменьшается, а это значит, что ядро Майрониды начало нагреваться.

– И насколько сильно уменьшилась высота торосов? – поинтересовался Гектор.

– Среднее значение на пятьсот гектаров составляет восемьдесят два нанометра.

– Но это же ничтожно мало!

Герцог навис над Хронвеком.

– Я веду наблюдения тысячи лет, и никогда колебания средних значений высоты торосов не выходили за пределы пятидесяти нанометров!

Муно, который прислушивался к спору на каббалистическом языке Нижнего Плана, спросил:

– Что говорит это здоровяк?

– Что лёд на внутренней поверхности Майрониды потерял в высоту восемьдесят два нанометра, а такого не было тысячи лет, – объяснил Хранитель. Муно нахмурился.

– Насколько я успел понять, рогатые демоны скрупулезны и точны в своих наблюдениях, Гектор. Есть ли вероятность, что ледяное ядро Нижнего Плана начало нагреваться?

Теперь уже и Хронвек нахмурился и посмотрел на герцога.

– И что это значит?

– Что наша богиня слабеет.

– Майронида – это огонь Внешней сферы. Причем здесь она? – удивился Хранитель.

– Ты Скурр, спроси у нее.

Рогатый демон развернулся и вышел. Стурастан, который тихо сидел в уголке с книгой в руках, заметил:

– Пора делать новый запрос.

Гектор Хронвек коснулся Эфира и сказал:

– Наследие. Вычисли, сколько будет восемь умножить на четыре.

Наследие промолчало, но, несмотря на это, Муно радостно вскрикнул.

– Отлично! Ещё пара простых примеров, и я закончу сбор данных для расшифровки алгоритма. Я уже знаю, где расположен узел, который отвечает за вычислительные процессы.

С помощью простых задач Линчеватель планировал быстро расшифровать основной программный код, который защищал позитронную часть Наследия.

Наследие не отзывалось на слишком частые обращения, поэтому процесс затягивался. Хронвек вздохнул.

– Мы не спим уже третьи сутки, Муно. Это нужно заканчивать, я валюсь с ног от усталости.

– Ещё пара запросов, и можешь идти, – сказал Стурастан.

Муно нажал несколько кнопок на ноутбуке.

– Я перестану беспокоить вас, Гектор, как только получу права администратора.

– Вы так говорите, как будто Наследие – это домашний компьютер какой-нибудь домохозяйки, – буркнул Хронвек.

Линчеватель пожал плечами.

– Так и есть. Просто он решает задачи другого порядка.

Наставник оказался прав – через два запроса запустился процесс расшифровки кода. Хронвек, кряхтя, поднялся, размял затекшие конечности и побрел наружу. За ним последовал Стурастан. Когда они вышли на площадь, щурясь от яркого весеннего солнца, наставник буркнул:

– Этот Муно сделан из железа. Сколько ещё он планирует там сидеть?

– Не знаю, – отозвался Гектор. – Я пошлю за ним Даку Кад-Хедарайю. Ему нужно отдохнуть.

По непонятным причинам черная женщина имела над Муно какую-то власть. Он никогда ей не перечил и всегда провожал Черную Пантеру глазами. В его взгляде не было страсти, это была скорее тоска, смешанная с пониманием. Хранитель не вмешивался в странную связь, которая возникла между ними.

С этими словами Хронвек исчез в Плане Пути. Выйдя из него в своих апартаментах, он деликатно кашлянул. Сверху упала черная тень, поднялась и посмотрела на него золотистыми глазами.

– Вы закончили.

– Я закончил, а вот Муно нет, – отозвался Гектор. – Он всё ещё в библиотеке.

Дака Кад-Хедарайя кивнула, коснулась щеки Хранителя мягкими губами и выскользнула за дверь. Хронвек рухнул на кровать и мгновенно уснул.

Беззвучно и быстро преодолев спуск с вершины Башни Хранителя, Черная Пантера вышла на маленький, вымощенный булыжником двор, заставленный ржавыми конструкциями непонятного назначения. Она пересекла его и стала спускаться по ступеням, ведущим на Верхнюю площадь. Примерно на середине спуска навстречу ей попался Авель с Миленой. Они гуляли с Перчинкой.