Муно кивнул с пониманием.

– Наследие. Я все хотел поговорить с вами о нем. Инспектор перед отъездом познакомил меня с Фатихом, и мы посетили несколько точек входа в электронные базы данных. Это в галереях Нуглов.

– В галереях? Как вы туда пролезли, Муно?

– Я вооружил коротышку беспроводной камерой. Он очень шустрый и важный, но знаете что?

– Что? – Хронвек доел бутерброд и уставился на Линчевателя.

– Он думает, что много знает. Да, это так, знает он много. Но Фатих, как и все остальные нуглы, совершенно ничего не понимает в том, что ему известно.

Хронвек допил морковный сок и зажег восковую свечу, которая стояла на столе.

Муно уже больше месяца жил в Призрачном замке, он много читал, общался с его обитателями и изучал крепость с кропотливым вниманием к деталям. Они с Бремером шастали по всей цитадели, невероятно быстро найдя общий язык. Гектор поначалу следил за ними, но потом его внимание поглотили различные дела. Он вышел на связь с давним знакомым, который спас его от повелителя плесени – Предвестника Клийякки. Глеб Овчинников после того случая сделал неплохую карьеру и теперь фактически руководил всей Федеральной службой безопасности страны. Офицеру удалось убедить президента в необходимости антикоррупционной реформы в рядах сотрудников ведомства, Глеб также смог предотвратить один из ядерных террористических актов, направленных на уничтожение цветов Майрониды.

Овчинников обрадовался, увидев Гектора. Он обещал обеспечить охрану ячеистых сфер в ледяных пустошах Крайнего Севера и держать Хранителя в курсе важных событий.

Агентство Виктора охотилось на оставшихся без хозяина рацелатов, постепенно ликвидируя их одного за другим. Игроки снова ушли в тень и занимались своей обычной деятельностью, держась в стороне от политики. Регулярно на гору Акатак прилетали почтовые голуби из Москвы, Бремер изучал письма и докладывал о ситуации наставнику Стурастану.

Ужасный демон Сандаал проделал большую работу, восстановив ячеистые сферы, уничтоженные Гордоном Фаркастом, после чего отбыл в Нижний План, напоследок попросив никогда не призывать его снова.

Эти дела занимали все время Гектора, и когда они вдруг закончились, он почувствовал неясное беспокойство. Все было просто прекрасно, они сумели оставить Хашат в дураках, надолго остановив его продвижение. Но беспокойство все росло, оно превратилось в страх и не давало спать.

– Знаете, Муно. Я сейчас себя чувствую одним из этих нуглов. Мы смогли остановить врага, но сделали это, не понимая его сути, а это значит, что мы не представляем, не можем даже примерно предположить, как надолго его задержали.

Садриани поскреб твердым широким ногтем деревянную столешницу и, усмехнувшись, кивнул.

– Есть знание, а есть понимание. Мы с инспектором много беседовали об этом. Ганс попросил меня разобраться в принципах работы Наследия, пока он будет отдыхать на водах.

– Да, он говорил что-то об этом, – отозвался Хронвек. Муно добавил:

– Тут есть одна сложность.

– Какая?

– Я вооружил Фатиха специальным прибором, чтобы он протестировал эти древние разъемы в галереях Нуглов. Понимаете, все данные, которые передаются по каналам связи, скрытым в стенах замка, зашифрованы, а у меня нет ключа, чтобы взломать код.

– Понимаю. Поверхностно.

Муно кивнул:

– Мне нужно подключиться к выходному каналу, чтобы записать сигнал, поступающий в ответ на конкретные запросы. Понятные мне.

Гектор почесал в затылке:

– А вот теперь не понимаю совсем.

Садриани развернул ноутбук экраном к Хранителю. По нему бежали строчки кода.

– Машина. Наследие – это машина. Она работает на неизвестном нам принципе, она может колдовать, творить магию, но что такое магия?