Мир взорвался болью. Нейроинтерфейс Рекса затрещал, из носа пошла кровь. Но он выстоял. Аватар золотого ангела замер, забился в конвульсиях и рассыпался на миллионы осколков. Марионетки на площади попадали, как сломанные куклы. Некоторые бились в судорогах, другие просто лежали неподвижно.

Рекс отключился. Его тело трясло. Он победил. Но какой ценой?

Сигнал «Балетмейстера» исчез. Возможно, он был мертв. Возможно, просто скрылся, зализывая раны. Но его код, его «искусство», остался в Сети, как вирусная инфекция. Рекс знал, что кто-то другой подберет его, модифицирует, и «Тихий Балетмейстер» вернется под новым именем.

«Черная Орхидея» получила свой результат – хаос был остановлен. Рексу перевели обещанный гонорар. Он купил себе новое убежище, еще глубже в катакомбах Нео-Версаля, и новые, более защищенные импланты.

Но каждую ночь, закрывая глаза, он видел их – танцующих марионеток с пустыми глазами. И слышал тихий, ядовитый шепот, обещающий абсолютную власть. В жестоком балете Нео-Версаля музыка никогда не смолкала, и каждый хакер, каждый житель этого города был всего лишь потенциальной марионеткой, ожидающей своего балетмейстера. Рекс это знал. И это знание было его вечным проклятием.

Нео-Версаль мерцал под кислотным дождем, как гниющий бриллиант. Его шпили, устремленные в вечно отравленное небо, принадлежали корпорациям и аристократам данных, в то время как внизу, в лабиринтах ржавчины и неонового тумана, выживали тени. Сайлас был одной из таких теней, хакером с глазами, в которых отражались бесконечные потоки кода и слишком много потерь. Его пальцы, унизанные тонкими нейроконнекторами, были его единственным настоящим достоянием. Его напарница, Йона, была его кулаками и щитом – гора мышц, хрома и боевого сарказма, с оптическим имплантом, который видел больше, чем следовало.

Они ютились в заброшенном секторе обслуживания монорельса, когда пришел заказ. Голографический проектор мерцал, создавая фигуру в безупречном костюме, чье лицо скрывала маска из гладкого, переливчатого обсидиана. Он назвался Мистером Силком. «Лорд Бомон из "Версаль-Прайм Консолидейтед", – голос Силк был синтетически ровным, безэмоциональным. – Его личное хранилище данных, "Соляриум". Внутри – прототип ключа доступа, известный как "Флёр-де-Лис". Он открывает не просто счета, а всю частную сеть верхушки ВПК. Мне нужен этот ключ. Сроки – три цикла. Оплата… изменит вашу жизнь».

Сайлас чувствовал, как холодок пробежал по позвоночнику, имплантированному много лет назад. «Соляриум» Бомона был легендой – цифровой бастион, который никто не осмеливался штурмовать. Йона хрустнула шейными сервоприводами. «Изменит жизнь – это обычно значит, что мы ее лишимся». «Риск пропорционален награде», – отрезал Силк. Сумма, появившаяся на проекторе, заставила даже Йону присвистнуть. У них не было выбора. Долги, преследователи, изношенные импланты – это была их единственная карта.

Подготовка была адом. Сайлас сутками не вылезал из Сети, его аватар – призрачная, мерцающая фигура – прощупывал внешние контуры защиты «Соляриума». Йона изучала чертежи шпиля Бомона, системы физической безопасности, маршруты патрулей кибер-церберов. Каждый найденный ею изъян в обороне стоил Сайласу часов кодинга эксплойтов.

Ночь ограбления встретила их ледяным ветром, хлеставшим по стеклу и металлу Верхнего Города. Йона, используя магнитные перчатки и тросомет, поднялась по технической шахте на сотый этаж башни Бомона. Сайлас следовал за ней, его тело было лишь обузой для разума, уже подключенного к портативному деку. «Чисто, – прошептала Йона в вокс-канал, нейтрализуя инфракрасный барьер. – Но датчики давления в полу. Иду по кабельным лоткам».