Кайто, известный в Сети как «Призрак Нуля», был одним из них. Его квартира – пропахшая озоном и дешевыми стимуляторами конура в заброшенном секторе – была его святилищем и тюрьмой. Нейроинтерфейс, вживленный прямо в основание черепа, был его глазами, ушами и оружием. Сегодняшняя ночь обещала быть особенно жаркой. Заказчик – анонимный клиент с голосом, искаженным до металлического скрежета – платил баснословные крипты за проникновение в «Зеркальные Залы» мадам Элоиз де Монтескье.

Мадам де Монтескье была не просто аристократкой новой волны. Она была жрицей культа забвения, коллекционирующей «эхо сознаний» – оцифрованные остатки личностей, вырванные из умирающих или неугодных. «Зеркальные Залы» – ее частный сервер, крепость из черного льда и нейронных ловушек, где хранились эти трофеи.

«Цель – "Эхо-7", идентификатор "Багровая Вдова",» – проскрежетал голос заказчика в ушах Кайто. – «Извлечь. Без повреждений. Провал не оплачивается. Обнаружение… не советую».

Кайто усмехнулся. «Обнаружение» в системах мадам означало мгновенную нейронную смерть или, что хуже, превращение в очередной экспонат ее коллекции. Он подключил к интерфейсу Лиру – девушку с глазами цвета расплавленного серебра и руками, замененными боевыми протезами. Лира была его «ангелом-хранителем» в физическом мире, его кулаками, когда код давал сбой.

«Готова, Призрак?» – ее голос был низким, с хрипотцой от импланта-модулятора.

«Всегда, Хром-девочка».

Погружение было похоже на прыжок в бездну ледяной воды. Сеть мадам Элоиз встретила его каскадом иллюзий: танцующие фантомы в кринолинах, симфонии, сводящие с ума, логические бомбы, замаскированные под невинные файлы. Кайто, как опытный серфер, скользил по волнам данных, его пальцы – уже давно не принадлежавшие ему полностью – плясали по виртуальной клавиатуре, вычерчивая строки кода, ломающие шифры.

Первый уровень защиты – «Церберы», ИИ-охранники с повадками сторожевых псов из преисподней. Кайто натравил их друг на друга, вызвав каскадный сбой в их логике подчинения. Второй – «Лабиринт Отражений», где каждый неверный шаг вел в бесконечную петлю или стирал фрагменты его собственной памяти. Здесь ему пришлось пожертвовать частью своих детских воспоминаний – бесполезным балластом – чтобы обмануть систему. Холодный пот стекал по его настоящему, физическому телу, пока его аватар продирался сквозь цифровую паутину.

Лира тем временем вскрывала физический доступ к серверной. Коридоры поместья мадам Элоиз патрулировали боевые дроны и киборги-охранники в ливреях XVIII века. Хромированные руки Лиры превращались то в плазменные резаки, то в электрошокеры. Она двигалась с грацией хищницы, оставляя за собой лишь искрящие обломки и тихо шипящие тела. Один из охранников успел поднять тревогу.

«Кайто, у нас гости!» – прорычала Лира, отбиваясь от двух киборгов одновременно. Один из них схватил ее за ногу. Лира, не раздумывая, активировала систему отстрела конечности. Протез с треском отделился, оставшись в руках врага, а она, прыгая на одной ноге, пронзила второго разрядом из ладони.

В Сети на Кайто обрушился «Черный Лед» – высшая система защиты, способная выжечь мозг хакера. Его аватар начал распадаться на пиксели, боль пронзила виски. Он чувствовал, как ледяные щупальца программы тянутся к его ядру, к его личности.

«Лира, сейчас или никогда!»

В реальном мире Лира, хромая и истекая гидравлической жидкостью, добралась до главного терминала. Она сорвала панель и воткнула в порт кабель прямого подключения, обойдя все сетевые протоколы.

«Даю прямой доступ, Призрак! Жги!»