Ровно в 10.40 распахнулась дверь, показалась первая доска, за ней вторая, третья. Через некоторое количество досок из двери появился сам сэр Ферлис и решительно принялся настилать над лужей мостки.

Лужа разливалась до первого перекрестка и даже за его пределы. Оценив перспективы и сверившись с картой, Монтгомери решительно свернул в Ткацкий переулок и направился к месту назначения в обход.

Вопреки дурным предчувствиям, путь до улицы Каменных Львов оказался спокойным и даже немного скучным. В 11.47 он стоял на нужном перекрестке в ожидании внезапно свалившейся ему в руки дамы. Ждала и Цветочная.

Бом! Пробили часы на ратуше.

Бом! Распахнулась дверь дома вдовы.

Бом! Миранда шагнула на мостовую.

Бом! Взгляды карих и голубых глаз встретились.

Бом! Пересёк невидимую черту между улицами сэр Ферлис.

Бом! Обрадовалась Цветочная. Теперь мужчина снова был в её власти.

Бом! Один из камней брусчатки попал под колесо экипажа, изменив его траекторию.

Бом! Брызги с ног до головы окатили мужчину.

Бом! Бом! Бом! Бом! Длилась немая сцена.

– Ну, знаете ли! К вам очень сложно добраться, оставаясь в приличном виде! – в сердцах бросил сэр Ферлис и развернулся, чтобы уйти.

– Быть может, зайдёте на чай? Моя экономка очень искусна в деле выведения пятен, – Миранда старалась сдержаться, но смешинки то и дело сверкали в её весенних глазах. – Не хотите же вы, и правда, идти в таком виде?

В таком виде идти Монтгомери не хотел. Он почему-то совсем не хотел никуда идти. Разве что в этот дом с белой дверью и медной ручкой. Хотел расположиться в удобном кресле, выпить ароматного чая и принести, наконец, извинения. О том, что потом надо будет уходить, думать совсем не хотелось. И, с не свойственной ему беспечностью, сэр Ферлис шагнул вперёд, поклонился и представился.

Как прошёл визит сэра Монтгомери Ферлиса к Миранде Нейтон, Цветочная не знала, и автор считает себя не вправе нарушать домыслами сей благопристойный тет-а-тет, наполненный доброжелательностью, смехом и теплом. Важно отметить лишь то, что возвращался сэр Ферлис в чистой одежде и с не свойственной ему мечтательной улыбкой на лице. Он даже не заметил, что за весь путь ему не встретилось ни одного препятствия.

***

Работа между тем так и не ладилась: инструменты валились из рук, а чертежи расплывались перед глазами, заслоняемые прелестным женским ликом. Лишь врождённое упорство позволяло ему не бросать дела.

Говоря правдиво, большую часть последовавших за судьбоносной встречей дней он проводил в обществе Миранды или за планированием будущей семейной жизни. Но одно обстоятельство вдруг поставило всё под угрозу.

– Нашелся другой наследник? Но как это возможно? У дяди не было иных родственников. Даже дальних. Следует разобраться!

Однако в Ратуше печальное известие подтвердилось.

– Сожалею. Сэр Арчибальд Коин предоставил все документы, и, имея в виду особенности завещания, а именно его отсутствие, вступает в права наследования как ближайший родственник покойного.

Сэр Ферлис плохо помнил, как вышел из ратуши, как оказался возле фонтана и как долго сидел, наблюдая за медлительными красными рыбами, размеренно шевелящими плавниками.

Нет, Монтгомери имел собственный приличный заработок, вполне достаточный для холостяцкой жизни. Но жизнь семейная требовала гораздо больших расходов и средств к их покрытию. И как человек педантичный и ответственный в делах финансовых, он был вынужден отказаться от ещё недавно столь достижимых целей.

В душе воцарился сумрак, а в сердце отчаяние и безнадежность. И как ни пыталась Цветочная отвлечь мужчину от грустных мыслей, играя солнечными бликами на поверхности воды, ничто не могло разогнать эти тучи и утишить тоску.