Это, конечно, не означает, что именно тогда во всех этих странах завершился спор о демаркации regnum и sacerdotium. Можно сказать, по крайней мере в отношении Англии, что до тех пор, пока епископы продолжают заседать в палате лордов, вопрос остается открытым. Проблема вновь обострилась в конце XVI в., и не только из-за враждебности пуритан, но и в результате позиции, занятой рядом антикальвинистски настроенных прелатов, которые заявили, используя «арминианские» аргументы, что, поскольку епископы занимают свои должности iure divino, они должны оставаться в какой-то мере независимыми от светских властей (Tyacke 1973). Тем не менее во время революции 1530-х гг. был создан теоретический базис для политики, которая фактически провозглашала отделение государства от Церкви. Сама политика была предложена лишь два столетия спустя правящей виговской олихаргией, получив одобрение церковного сторонника локковского либерализма Бенджамина Ходли, который поддержал решение правительства, принятое в начале XVIII в., впредь не созывать конвокаций (Sykes 1934, pp. 310–314, 350).

Последним шагом правительств в каждой из этих стран было выведение неизбежного короллария из кампаний, направленных против независимых полномочий Церкви. В каждом случае это происходило через провозглашение главой Церкви короля вместо папы, а все юрисдикционные полномочия, которые прежде исполняла Церковь, передавались короне.

В Дании и Швеции этот шаг был сделан с интервалом в несколько лет. В Англии все произошло практически сразу, главным образом благодаря законотворческому гению Томаса Кромвеля, преамбулы которого к главным статутам, принятым в период схизмы Генриха, представляют собой одно из самых ясных изложений политической теории, сопровождавшей и легитимировавшей этот этап Реформации. Принятие в 1533 г. Акта об ограничении апелляций к Риму послужило сигналом к передаче церковных юрисдикций короне[42]. Знаменитая преамбула Кромвеля, лучшая формулировка его собственного политического кредо, принимает за само собой разумеющееся, что Церковь – ни в коем случае не отдельное regnum в рамках политического тела, а не что иное, как тело верующих. Это «часть указанного политического тела, называемая духовенством и теперь обычно именуемая Английской церковью» (Elton 1960, p. 344). Из этой марсилианской посылки следует, что полномочия короны должны быть серьезно расширены и вобрать в себя как мирские, так и духовные вопросы. В начале преамбулы утверждается, что «государство Англия является империей» и потому «управляется одним высшим главой», который обладает «полной, всецелой и всеохватной властью». Имперские права короля таковы, что он «вершит правосудие и выносит решения в отношении людей всякого звания», и мирян и духовенства, и является последним судьей «во всех делах», мирских и духовных (Elton 1960, p. 344).

В основе всех этих утверждений лежало еретическое положение о короле как главе Церкви. В 1531 г. Генрих VIII пытался принудить конвокацию к признанию этого положения. Духовенство было обвинено в praemunire и должно было просить королевского прощения (Lehmberg 1970, pp. 109–113). В прокламации, которую архиепископ Уорем зачитал ошеломленной конвокации в феврале 1531 г., король сообщал, что его следует считать «единственным защитником и высшим главой Церкви и клира в Англии»[43]. Представители конвокации в своем ответе попытались напомнить королю, что это так, «только если допускается законом Божьим»[44]. Но, несмотря на напоминание, в течение следующих двух лет главенство короля принималось в законодательстве за нечто само собой разумеющееся, особенно при принятии Акта 1534 г., который подтверждал наследственные права Елизаветы, дочери Анны Болейн. Признать законной эту линию наследования значило признать развод, который годом ранее был пожалован королю новым архиепископом Кентерберийским Томасом Кранмером. Но признать развод значило согласиться с тем, что (как говорилось в преамбуле к Акту о престолонаследии) полномочия «епископа Рима» «противоречат великим и нерушимым дарам юрисдикций, непосредственно данным Богом императорам, королям и князьям» (Elton 1960, p. 7). А согласиться с утверждением, что