Осязание тоже играло важную роль в жизни человека и оказывало на него свое влияние, хотя и не столь большое, как слух. Человек ощущал то, что происходило или готовилось произойти вокруг него, и вел себя соответствующим образом. Эти чувственные впечатления говорили ему, когда, как и что делать, в каком месте селиться или где «вить свое гнездышко». Эти впечатления учили его распознавать опасность и избегать ее, и они же помогали ему регулировать рацион питания. Из сказанного видно, что жизнь души в описываемую эпоху была жизнью совершенно иного рода и в корне отличалась от той, какой она стала в более поздние времена. Уже тогда душа одухотворялась картинами или образами, но они, однако, не были «слепками» с внешних объектов. Когда, к примеру, человек попадал из холодной внешней среды в теплую, в его душе возникал соответствующий цветовой образ. Но этот образ не имел никакой привязки к какому-либо внешнему объекту: его создавала та внутренняя сила, которая, как уже не раз отмечалось, была сродни силе воли. Таковы были образы, непрестанно наполнявшие душу человека, образы, которые можно сравнить разве что с постоянно изменчивыми снами или грезами человека и которые, будучи нерегулярными, подчинялись определенным неизменным законам. На этой стадии человеческой эволюции мы не вправе более говорить о сонном сознании человека; это было скорее сознание образное, в котором доминировал цвет, хотя на него налагались и другие зрительные впечатления.

Это краткое описание дает представление о том, как человек существовал в мире и как он шел по пути эволюции, ведомый звуком и осязанием, а его душу в это время наполняли образы, которые не походили ни на что, имевшееся во внешнем мире. Один образ вызывал у него чувство удовольствия, другой – чувство неудобства, или дискомфорта; один – чувство ненависти, другой – чувство любви. Все эти и им подобные чувства были, в сущности, весьма мягкого или нежного свойства; чувства же более сильные рождались несколько иным образом.

Человек той эпохи был необычайно активен, проявлял, так сказать, склонность к непрестанному движению. К такой активности и движению его побуждало само окружение, и если этой деятельной активности ничто не препятствовало, его ощущения были, как правило, приятного свойства. Однако, как только что-либо мешало или становилось препятствием на пути его деятельности, он тут же ощущал дискомфорт, или неудобство, и именно наличие или отсутствие такого «ограничителя» его воли определяло и направляло его чувственную жизнь, вызывая у него ощущение либо удовольствия, либо боли. Такого рода ощущения пополняли ту галерею живых картин, которыми оживотворялась и вдохновлялась его душа. Светлыми и прекрасными были эти картины-образы, если ничто не препятствовало их свободному проявлению, но темными, мрачными и смутными становились они, как только деятельность человека наталкивалась на какое-либо препятствие или чем-либо сковывалась.

До сих пор наше описание затрагивало главным образом жизнь «среднего» человека. У тех же, чей уровень развития вывел их в разряд сверхчеловеческих существ, жизнь души выражалась в иной форме. Их органы слуха, или восприятия звука, и их чувства снабжали их сокровенными тайнами природы, которые они могли сознательно усваивать и интерпретировать. Завывание ветра или шелест листвы на деревьях – все говорило им о вечном Законе и мудрости природы. Образы, наполнявшие их душу, тоже не были отражением внешнего мира, вместо этого они отражали духовные силы этого мира, ибо то, что открывалось их постижению, не имело отношения к объектам чувства, но было духовной сущностью последних.