В последующих двух терцетах проступает истинный смысл показных сокрушений:

Белокурая голова и ясное лицо – каноны красоты женщины в вежливых снах. Это могло бы показаться странным, но после крестовых походов, которые едва-едва завершились, лики дам даже из самого высшего общества значительно обелились – возможно, за счёт вывезенных из Иерусалима женщин. Именно о возможном расставании с такой Донной сокрушается да Лентини. На этом завершается октава.

И окончательно раскрывается смысл послания сонета: он не говорит Ей о своём решении и служении, чтобы увидеть в полной мере Её добродетели, которые заключались не только в одеждах, но и в осанке, которой придавалось в те времена особое значение. Красивая осанка имела больше моральную, чем физическую ценность – она обозначала женщину этих обычаев; само слово «осанка» – провансализм. Он в своём служении Ей и Богу хотел бы видеть Её в сиянии славы, выше себя, достойной ангелов. Вот такие были запросы при дворе Федерико Второго… Почему-то было принято возносить любимую женщину в ранг ангельского существа, и только потом любовь!

Ещё можно понять так: поэт заявляет, что хочет поставить себя на службу Богу, чтобы выиграть вечный приз – Рай. Поэт представляет Рай как самое приятное из земных мест, как своего рода продолжение земных радостей и удовольствий придворной жизни. Он не хочет грешить, а хочет видеть свою женщину в небесном свете, чтобы примирить мирскую любовь к своей возлюбленной с любовью к Богу – священной любовью. И фактически его радость исходит от созерцания Её красоты в небесной славе. Одним словом, поэт.

Этот сонет написан в схеме, которая станет на века традиционной для итальянского сонета: ABAB – ABAB – CDC – DCD. И в этом смысле второй сонет да Лентини тоже первый.

Сонет интересен ещё тем, что в нём присутствуют сплошные провансализмы, что свидетельствует о глубоком проникновении поэтического наследия трубадуров в поэзию раннего итальянского ренессанса в литературе.

Можно с уверенностью сказать, что воззрения, выраженные в этом сонете да Лентини, имели далёкие культурно-исторические последствия и повлияли на сонетистов не только в самой Италии, но и в других странах, включая Англию времён её литературного ренессанса. Это особенно отчётливо видно по сонетам Филипа Сидни, собранных в сборник «Астрофил и Стелла» (Sir Philip Sidney, «Astrophel And Stella. An Apologie For Poetrie») в защиту поэзии.