Я уже не чувствую рук и ног, когда вдруг понимаю, что дракон летит медленнее. Ветер свистит в ушах, бросает в лицо пригоршни снега. Не успеваю удивиться, насколько далеко мы улетели, как сама оказываюсь в сугробе.

Мое и без того напрочь замерзшее тело, коченеет окончательно.

Может быть, так Цвейн решил избавиться он несговорчивой невесты? С глаз долой, как говорится. Где-нибудь высоко в горах, под шапкой снега, меня никогда не найдут.

11. 4.2

Конечно, мои глупые мысли, рассеиваются, когда сильные руки подхватывают меня.

От его тела идет такое тепло, что я против воли прижимаюсь к нему, как к печке.

И чувствую, как его дыхание сбивается. Но я слишком продрогла, чтобы осмыслить это.

— Совсем замерзла, — слышу встревоженный голос, — сейчас будет теплее.

Мы куда-то идем. Точнее, идет Цвейн. Я же просто вишу безвольной тряпочкой на нем. Или мой ресурс подошел к концу, или же доконал холод и страх, но даже когда мы действительно оказываемся в тепле, я не могу разлепить глаза.

Они не открываются даже тогда, когда Цвейн аккуратно кладет меня на что-то мягкое, накрывает пушистым, чуть колючим одеялом, которое пахнет нагретыми на солнце травами.

Я забываюсь тревожным сном, из которого меня изредка выдергивают. То давай горячий настой со вкусом меда и душистых чуть кислых ягод, то растирая руки и ноги.

Моих запястий касаются уверенные чуткие руки, осторожно нанося мазь туда, где совсем недавно впивались магические браслеты, и это приносит такое облегчение, что, кажется, я даже стону.

— Она ужасно горячая, — слышу встревоженный мужской голос. Узнаю в нем Цвейна.

— Необходимо еще немного подождать, господин. Она справится, — доносится ответ.

Пока, наконец, в один из дней или ночей, которым я совсем потеряла счет, мне становится сначала так горячо, что кажется, будто сейчас расплавлюсь. Сердце бешено стучит, губы сохнут и трескаются.

Но затем волна жара спадает, оставляя меня вымокшей до нитки.

— Нужно переодеться, Лив, ты мокрая как мышь.

Руки развязывают тесемочки на моей одежде у самого горла, и по коже проходится холодок.

— Нет, — сиплю, цепляясь дрожащими руками за края воротничка ночнушки.

Слышу смешок.

— Я позову Ансу.

Я не ослышалась — здесь моя служанка?

Чуть приоткрываю глаза и впрямь вижу перед собой знакомое лицо с россыпью веснушек и карими глазами.

— Госпожа, — бросается ко мне Анса, — я так рада вас видеть, так рада, что вы, наконец, очнулись.

Улыбаюсь ей в ответ. Я тоже — рада.

Она помогает мне переодеться, дает воды.

Сначала я снова засыпаю, опустошенная и выжатая как лимон.

Но постепенно, с каждый пробуждением, мне становится все лучше.

Пока в один из дней я не решаю встать с кровати и немного пройтись.

Анса уже просветила меня, что мы в Северном замке Цвейна. И мне, признаться, интересно, что он из себя представляет. Ведь о нем разве что легенды не ходят. Говорят, что только в этом замке, посреди вечного холода, лютый нрав Цвейна немного успокаивается. Не знаю, насколько это правда. Сама я в этом не имела возможности убедиться, ведь Цвейна я пока не видела.

Анса сказал, что как только мне стало лучше, он куда-то спешно уехал.

Идя по гулким коридорам и комнатам, отмечаю, что все убранство замка буквально кричит — здесь оплот огненного дракона. Стены и потолки, полы и окна, все утопает в золотых и красных оттенках.

Лишь за окном — метель и вечные снега. Картина столь непривычная для меня, что поначалу я долго стою, рассматривая белизну ледяного покрова.

В тех краях, где жили мы с Циром, снега не было почти никогда, поэтому сейчас я рассматриваю его как диковинку.