– Пытаешься запечатлеть в памяти это место? – желчно поинтересовался Калеб.

– Думаю, будет лучше, если я не вернусь. По крайней мере пока…

– Пока Аликс здесь? – В голосе деда явственно слышалось осуждение.

– Не начинай снова! – проворчал Джаред. – Я не учитель и никогда не хотел им быть. Что же мне прикажешь делать?

– Разве у тебя самого не было учителей?

– У нее уже есть учителя! – простонал Джаред. – Послушай, последние несколько дней я только об этом и думал. Студенты ждут от меня невозможного. Они считают меня кладезем мудрости, а я им вовсе не являюсь. Завтра я попрошу Дилис познакомить эту девушку с Лекси. Они подружатся. Смогут вместе обедать и ходить по магазинам. Все у них будет прекрасно.

– Значит, Дилис будет ее опекать, а Лекси станет ее подругой. А ты сбежишь и спрячешься.

Обвинение заставило Джареда покраснеть, но в следующий миг на лице его показалась улыбка.

– Таков уж я. Жалкий трус. Испугался девчонки с рейсшиной. А впрочем, она, возможно, даже не знает, что такое рейсшина. Готов поспорить, она пользуется системой автоматизированного проектирования последнего поколения. Этот молодняк обожает хай-тек, все самое новое и современное. У нее, наверное, с собой набор эскизов – десяток крыш, двадцать дверей и шестнадцать разномастных окон. Из этих штампованных деталей она собирает дома.

Глаза Калеба полыхнули гневом.

– Уверен, ты точно ее описал. Думаю, ты прав. Тебе и в самом деле лучше убраться отсюда и никогда с ней не встречаться. – С этими словами он исчез.

Джаред видел, что рассердил деда, но такое случалось с ним и прежде. Говоря по совести, с двенадцати лет он только тем и занимался.

Он понимал, что надо встать и начать чистить рыбу, но продолжал сидеть за столом, глядя на старую кухонную плиту у противоположной стены. Он вообразил себе студентку архитектурной школы с эскизом сверкающей новой кухни. Плита «Вулф» с восемью конфорками и тремя духовыми шкафами. Снести стену и водрузить в углу гигантский морозильник. Вынести на свалку раковину с фарфоровыми бортами и широкими сливными полками, а на ее место водрузить какое-нибудь новомодное чудовище.

Нет, это свыше его сил. Он не станет объяснять какой-то студенточке, почему это невозможно. Не в его правилах…

– Здравствуйте.

Обернувшись, Джаред увидел в дверях хорошенькую молодую женщину в джинсах и клетчатой рубашке. Он ошеломленно оглядел длинные светло-рыжие волосы, небрежно отброшенные назад, зеленоватые глаза с густыми черными ресницами и поистине великолепный рот.

– Мне послышались голоса, – произнесла девушка. – Я решила, что это шум с улицы и не обратила внимания. Но потом со стены упала картина, из трубы в камин посыпалась сажа, я посмотрела вверх и… – Аликс взволнованно перевела дыхание. «Спокойно, – сказала она себе. – Это Он. Это…» Она не решилась даже мысленно назвать его иначе, чем «Он». С большой буквы.

Монтгомери смотрел на нее так, будто пред ним возникло привидение.

Аликс сдерживалась изо всех сил. Ей хотелось выплеснуть переполнявшие ее чувства, признаться, что она боготворит шедевры Монтгомери и восхищается его талантом, спросить, над чем он теперь работает, не хочет ли дать ей какое-нибудь мудрое напутствие и не будет ли так любезен взглянуть на выполненный ею макет часовни. О, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Она с трудом остановила вскипающий поток слов, сердце ее бешено колотилось.

– Я Аликс Мэдсен, и я собираюсь пробыть здесь… некоторое время. Впрочем, думаю, вам это известно. А вы мистер Кингсли? Мне сказали, что вы позаботитесь о доме, если понадобится что-то починить. – Она решила, что будет лучше дать Монтгомери представиться самому.