– Хорошо, что Савелий умеет, когда надо, не задавать лишних вопросов, а просто сделает, что велено. Да, и спасибо за помощь твоих людей. – Генерал-прокурор лишь кивнул, принимая благодарность. – Но где же охранение?!

Будто почуяв справедливое возмущение магиссимуса, подъемный мост дрогнул и пошел вниз. Когда он опустился, из крепости быстрым шагом выдвинулся караульный отряд, который сопровождали боевые маги, чьи настороженные заклятия Аркадий Ефимович почуял еще за стеной.

– Кто такие? – рыкнул командир, не считая нужным здороваться и согласно уставу службы требовать документы. Привыкшему к столичной субординации Лернову подобное обхождение было не очень приятно, да и генерал-прокурору тоже. Гости опустили шарфы, до того спасавшие лица от ледяного ветра, но Моргерун был не тем местом, где высокое начальство знают в лицо. Переглянувшись, путешественники предъявили личные знаки, позволив офицеру рассмотреть их во всех подробностях. Через пару минут пристального созерцания тот счел свое служебное рвение удовлетворенным и сдержанно кивнул обоим приезжим.

– Ваша милость, ваше высокопревосходительство, прошу следовать за мной! – отрубил командир, развернулся и пошел назад, в крепость. Остальные солдаты остались стоять на месте и двинулись в обратный путь, только пропустив вперед гостей.

Крепость Моргерун стояла на ровной как стол поверхности Ледяных Пустошей, что сковали север Сантии. Построенная при помощи магов-начертателей, она являла собой гимн гармонии и точности. Полы в помещениях и дворы были выровнены с горизонтом так, что случайно пролитая вода никуда не утекала и не просачивалась. Там, где это требовалось, были сделаны специальные уклоны и сливы. Три кольца стен являли собой совершенно правильные концентрические круги, причем проходы в них были сделаны так, что следовало пройти три четверти предыдущего круга, чтобы попасть в следующий. Пройти одну четверть в другую сторону мешали соединявшие стены глухие перемычки с бойницами.

Окружавший внешнее кольцо ров углублялся не менее чем на тридцать саженей в вечную мерзлоту, а мост через него тянулся на двадцать пять. Дно рва щетинилось острыми ледяными глыбами, делая крепость окончательно неприступной. Башни прерывали стены в строгом порядке, чтобы каждая в случае штурма прикрывалась огнем из двух соседних. Но самое главное, и об этом знали только чародеи, определенные башни образовывали сложную магометрическую фигуру, накрывавшую весь замок, внутри которой гасились любые заклинания. Магам на службе приходилось использовать кристаллы-накопители волшебной силы, заряжая их за пределами поля.

Именно по этой причине Моргерун был в первую очередь темницей для преступников, обернувших свой колдовской дар против императора, государства или людей.

К чести командира охранения, дальше никаких проволочек не случилось. Вновь прибывших быстро проводили в покои начальника тюрьмы майора Эдвертова, оказавшегося человеком немолодым, хоть и гораздо младше магиссимуса с генерал-прокурором. Короткая, по военной моде, стрижка и усы придавали офицеру вид столичного щеголя, но главное, что бросилось в глаза магиссимусу, – это ордена «Дым и пламень» трех степеней и медали «За личное мужество» и «Верность долгу» на зеленом мундире. Когда Эдвертов встал из-за стола, приветствуя высоких гостей, Аркадий Ефимович уже не удивился багровому рубину в эфесе шпаги. Перед ними стоял герой Волерангийской войны, закончившейся полвека назад. И тут Лернов вспомнил: «Эдвертов! Это же он после войны пригрозил господам Сенату, копавшим под Михаила, обращением к армии и народу. Правда, в то время он был полковником. Да… а потом случилась та неприятная история с подношениями…»