Я еще раз взглянула на психоаналитика, он, не спуская глаз с Болада, на ощупь занимался самолечением: вытряхивал из флакончика таблетки и заглатывал, вытряхивал и заглатывал… Спокойненько так, умиротворенно.

– Доктор, кстати, как мое заболевание называется?

– Шизофрения… Мания величия…– Едва внятно пробормотал он.

– Ну что ж, и на этом спасибо.

Пока он не долечил себя до райских кущей, я вышла в приемную и попросила секретаршу, если она разбирается в первой медицинской помощи, оказать ее своему шефу. Надеюсь, все обойдется. Я, увы, ничем не могу содействовать. Это в Брисполе я Госпожа-прародительница, а здесь проще самых простых смертных, да еще и с манией величия.

Глава 8

Я решила принимать факты, как они есть: сошла с ума, значит сошла с ума (галлюцинации ведь могут быть «обширными и очень достоверными»), а ежели меня действительно угораздило стать творцом какого-то мира, пора наводить там порядки, а не ссылаться на состояние здоровья.

Судя по Боладу, я своим миром могла вполне гордиться – впервые увидев машины, он воспринял их существования с философией стоика, и даже не подумал шарахаться или вопить. Мне бы такую выдержку!

– Не страшно? – Поинтересовалась я, указывая на подъезжающий автобус.

Болад нерешительно улыбнулся.

– Я всегда знал, что мир богов не похож на наш. И чего мне бояться, когда рядом Госпожа-прародительница, защитница и покровительница всех страждущих?

– Ну, ну хватит, а то тебя опять в восхваления понесло. У меня ведь тоже имя есть. Зови меня просто Вера.

– Это истинное имя? Госпожа сказала мне свое истинное имя?!

Я лишь махнула рукой. Пока он выглядел неисправимым.

– Если ты такой смельчак, заходи. Не шлепать же через весь город пешком.

Катание на автобусе, а потом на лифте, произвели на Болада неизгладимые впечатления. К счастью, большую их часть он держал при себе, и пассажиры косились на него в основном из-за странной одежды.

В квартире я провела «свое создание» сразу на кухню, приготовила кофе. Одну чашку подвинула ему и села, готовясь начать серьезный, с точки зрения меня и Болада, но никак, с точки зрения психиатров, разговор.

– Вот что, Болад, тебе придется ввести меня в курс дела. Я с трудом представляю, что сейчас творится в Брисполе, какой там год и какие отношения. Видишь ли, в последнее время я была очень занята, – я замялась, стараясь выразить мысль доступным языком и одновременно не упасть в глазах собеседника. – Я пыталась создать еще один мир… А, поскольку Брисполь уже существовал, я думала, вы справитесь и без моего вмешательства.

Как выяснилось из рассказа Болада, ориентироваться в том мире мне довольно просто: за прошедшие 320 лет он мало изменился и практически соответствовал опубликованному оригиналу. Слегка трансформировались имена, поменялась официальная религия, но государственный строй остался тем же и велосипеда они пока не изобрели.

Болад говорил, я прихлебывала кофе и внимательно изучала рассказчика.

Ну что, Вера Батьковна, вам не светит. Он безумно любит свою Элоизу. А вы нужны ему, как зайцу стоп-сигнал. Ну разве что, в качестве богини сойдете. И если вам действительно по душе этот парень, верните ему невесту и сваливайте поскорее с его жизненного пути… Шевельнулась подлая мыслишка, но я тут же себя приструнила: «И не вздумай переписывать их историю на слащавую сказку о том, как сын Болада Сурового полюбил Госпожу-прародительницу, и они расписались в районном Загсе!» Для него вы, уважаемая, богиня. А он для вас – литературный герой, влюбляться в которого могут шестнадцатилетние девчонки, а не старые перечницы, каковой вы и являетесь.