– Ох…

– Прости. Это неприлично. Мне жаль.

– Да нет же! Нет! Я… я просто не расслышала. Я не услышала, что ты сказал.

– Вот как?

– Прости меня, я витала в своих мыслях.

Говорила же, что буду выглядеть идиоткой.

– Окей. Э-э-э… Я спрашивал, где ты купила свои сапоги, мне они очень нравятся, а скоро день рождения моей жены…

– Ты женат?

– Да.

– Забавно. Мне не приходило в голову, что ты женат. Среди людей твоего поколения это редкость.

– Хм, я думал, мы с тобой примерно одного возраста.

– Правда? Тебе сколько лет?

– Сорок четыре.

– Нет!

– Да.

– Неправда!

– Правда.

– Этого не может быть!

Он выглядел от силы на тридцать пять. Так бы и прибила его за эти симпатичные «гусиные лапки» вокруг глаз. Позади него за огромным, плохо вымытым окном вырисовывались исторические красоты Полей Авраама[7], утоптанных разномастными особями, что приходят туда разыграть пасторальные сценки, прежде чем снова вернуться в свои бетонные коробки. Я мысленно, не закрывая глаз, перенеслась туда и практически почувствовала траву под ногами. И мне вдруг нестерпимо захотелось побежать.

– Какой размер у твоей жены?

– Тридцать восьмой.

– Ей подойдет.

Я встала, сняла сапоги, опираясь на край стола, и водрузила их на стопку аккуратно сложенных папок, дожидавшихся своей очереди. Он пытался меня остановить, заставить обуться, а я уверяла, что он такие сапоги нигде не найдет, что они новые и вообще мне жмут.

– Мне не нужны твои сапоги, это очень щедро, но мне не нужны твои, я лишь хочу узнать, где ты их купила, это крайне нелепо, не возьму я их, и к тому же, Диана, ты не можешь уйти вот так…

– Благодаря тебе я только что поняла одну вещь: я хочу, чтобы смотрели мне в глаза, а не на ноги.

– Ладно, я тебя шокировал, извини, просто у тебя красивые сапоги, поэтому…

Я повернулась к нему спиной, открыла дверь – Джози не было, о счастье! – и прямо в носках побежала по коридорам четвертого этажа, затем по ледяному бетону лестницы и по коридорам пятого. Я бежала, согнув руки в локтях, с решительностью Чудо-женщины из комиксов. Меня переполняла энергия, как в начальной школе, когда звенел звонок с урока. Мне было по-настоящему хорошо, все казалось не таким противным, не таким формальным и тягостным. Всем, кто встречался на пути, я показывала «козу», давая понять, что у меня просто маленький прилив безумия и беспокоиться не стоит. Они могли спокойно возвращаться к своим формулярам и умирать над ними со скуки, а мне надо бежать. И я бежала. Я представляла себя Лолой, Форрестом Гампом, Алексисом-Рысаком[8]. Запыхавшаяся, с мокрыми подмышками, в черных от грязи носках, я остановилась у запертой двери конференц-зала.