Слова отца Михаила для него были немного взбудораживающими. Во-первых, из-за того, что отче называл его по имени, а во-вторых, он не думал, что тот что-то знает.

– Такие моменты в жизни происходят не случайно. Потеря тебе любимых людей может быть новым испытанием для тебя, познав и приняв которое, ты, возможно, откроешь для себя что-то большее. Господь неспроста посылает нам их. Он делает это для того, чтобы изменить нас. Мы всегда просим его изменить какую-то ситуацию, не понимая, что для начала лучше всего было бы измениться нам самим.

Действительно, эти слова были очень мудрыми и верными, но так просто принять их, убитый всем, он ещё не мог, даже будучи священником, который так же раньше когда-то пытался наставлять людей на путь истинный.

– Вы знали, что я её…, -проговорил Рома тихим тоном, ощутив, будто все карты уже раскрыты и не зная, какое слово подобрать лучше?

– Как тут такое можно не увидеть, – приятно, почти шепотом, сказал отец Михаил. – Когда-то я был таким же. Признаюсь, временами мне даже было завидно, видя, как ты ухаживаешь за ней. Это было так искренне, что я обычно сразу вспоминал свои годы. Да… когда же это было.

Эти слова сейчас для Ромы почувствовались чем-то новым и даже не очень понятным. Их смысл и польза, как казалось ему, были теплее тех дров, что медленно тлели в печи. Такие слова были, скорее всего, тем самым, что хотел бы услышать сейчас любой, у кого произошло такое событие.

– Я ведь всегда мечтал, чтобы… чтобы мы…, – никак не мог договорить он из-за застрявшего кома в горле, который перекрывал даже дыхание.

– Я знаю. Ты мечтал и она мечтала.

– Вы думаете, что она тоже…?

– Конечно. Это было всегда заметно на утренних литургиях, когда она сонная приходила в храм, чтобы взглянуть на тебя. Как же это было приятно лицезреть, особенно, когда ты в такие моменты видел, что ей приходится томиться там, в храме, самому оставаясь стоять в алтаре до последнего. – С улыбкой произнес он его поникшему виду. – Порой, это даже давало мне какие-то силы, когда здоровье на службе, казалось, начинало подводить. Такие моменты одномоментно прибавляли жизни внутри меня.

Для Ромы эти слова ложились, словно большой металлический лист, лежащий сверху, прижимая его к полу своим громадным весом и необычно излучая от себя теплоту, что не давала парализованному телу умереть от холода.

– Тогда же почему всё так вышло? – с натяжкой, словно выглядывая из под этого листа, спросил он.

– Что именно?

– Её выбор… и всё, что было потом, – с глазами спрашивал он, не давая им времени высохнуть от прежней волны переживаний.

– А разве у неё было, между кем выбирать?

Рома и не знал, что сказать, пытаясь в голове хоть с небольшой серьезностью обдумать этот вопрос.

– Ты принимал какие-то решения, когда видел, куда всё это катится?

Теперь он точно был в полном разочаровании и больше от того, что никогда бы не подумал, что отец знает и это. Но ведь на самом деле тот, получается, был сейчас полностью прав. Начиная вспоминать, что он по сути ни разу не предпринял чего-то серьезного, в отличие от её, тогда ещё, будущего мужа, который появился так же неожиданно и быстро, как утреннее солнце ещё полтора года назад и засиял для неё новой жизнью. Да, кажется, что всё было именно так.

Сильно раненный горем молодой священник сейчас смотрел куда-то в темную даль храма, осознавая всё то, что раньше на самом деле и близко не воспринимал. За последние несколько лет никогда не приходилось задумываться над тем, что он имеет свои слабости. Конечно, в это новое, страшное время, никогда не приходилось ещё рассуждать над этим, а теперь, как оказалось, эта тема была одной из самых важных в тогдашних страшных попытках хоть как-то улучшить свою жизнь. Теперь, к нему, вместе с теплом, отдающим сбоку, медленно приходило понимание, почему тогда ничего не получилось? Оказывается, что скорее всего тогда всё было очень просто. Куда проще, нежели он всегда думал.