Лазарро поворачивает голову вбок.

– Босс, это не я. Своими яйцами отвечаю, ничего не подсыпал ей, – быстро произносит главный.

Озадаченно приоткрываю губы, издавая неслышный вздох.

– Охренеть, – Лазарро закатывает глаза и возвращает свой взгляд на меня. – Ты что, на полном серьёзе?

– Конечно. Если бы правила приличия позволяли, то я бы даже обняла тебя, чтобы доказать, как сильно благодарна тебе, Лазарро, – киваю.

Он шумно вздыхает и проводит ладонью по волосам, почёсывая затылок.

Почему такая странная реакция на мои слова? Я же искренне сказала всё это и ни капли не врала. Видимо, они просто не привыкли к благодарности людей, ведь они потребители. Только «дай, дай, дай»… как печально.

– Ты ходила в воскресную школу? Такую, которая при церкви? Или была в этих… как их… закрытых школах для девочек, которых готовили в принцессы?

– Я ходила в обычную школу. Самую обычную, но родители меня хорошо воспитали и привили мне основы этикета. У нас простая семья. Ничего особенного, – с улыбкой отвечаю.

Лазарро приносят кофе и завтрак, как и для меня. Мужчины, здесь находятся исключительно мужчины, я это заметила, расставляют тарелки.

Делаю глоток кофе после Лазарро и наслаждаюсь вкусом. Хотя я люблю больше чай, но кофе тоже хорош. Всё хорошо. На самом деле ведь всё хорошо. Меня защитили. Я справилась с побегом. Впервые рискнула, и мне попались добрые люди. Немного странные, но у каждого есть право на самовыражение. Так что всё хорошо…

– Ты девственница, Белоснежка?

Вздрагиваю от неуместного вопроса и нечаянно обжигаю нижнюю губу.

– Прости? – Хватая салфетку, прижимаю её к губам и озадаченно смотрю на хмурого Лазарро.

– Ты трахалась когда-нибудь? Раздвигала ноги? Стояла раком? Сосала? Дрочила? Мастурбировала? Орала от оргазма? Хоть что-то из этого?

Мой рот приоткрывается от вульгарности его тона и слов. Но я профессионал.

Беру себя в руки, но всё же краска стыда снова появляется на щеках. И его голос был громким. Это слышали другие люди. Как так можно?

– Хм, приношу свои извинения, Лазарро, но это довольно деликатный и личный вопрос, – отвечаю и, прочищая горло, кошусь на прыскающих от смеха мужчин. Почему они всё ещё здесь?

– Тебя насиловали в клетке? – Лазарро не сдаётся, отчего я уже теряю всё самообладание. Это ведь невежливо!

– Нет. Я уже говорила. Ничего подобного не было, но он обещал это сделать, если я не соглашусь на его условия, – с глубоким вдохом отвечаю.

– Но могу добавить, что не имею ничего против интимных отношений до брака, – быстро произношу. Надеюсь, этого хватит, чтобы закрыть данную тему.

Лазарро делает глоток кофе, не сводя с меня глаз, отчего становится не по себе. Я даже свой взгляд от его лица отвести не могу, он словно приковывает к себе и лишает воли.

– То есть тебя хреново трахали. Так бы сразу и сказала, Белоснежка, – усмехаясь, наблюдает за моей реакцией. Странный мужчина. Вроде бы хороший, но всё же есть в нём чертовщина какая-то.

– Я, вообще, не обязана об этом говорить. Крайне невоспитанно спрашивать о подобном незнакомого человека, тем более женщину…

– Тебя очень хреново трахали, – перебивая, растягивает слова и довольно улыбается.

– Можно найти слова и поприличнее, знаешь ли. Не стоит постоянно показывать своё… хм, свободное отношение к этикету. И если на то пошло, то у меня был жених. Мы расстались, когда мне пришлось уволиться. Мы жили вместе с ним. И раз тебе настолько интересно знать, то да, между нами была интимная связь, – раздражённо огрызаюсь и занимаю рот кофе. Невозможный человек!

Надежда на то, что этот неприятный разговор прекратится, просто исчезает, когда все находящиеся здесь мужчины смеются. Они откровенно насмехаются надо мной. Но что не так? Почему они позволяют себе такое?