Ничего не поняла, но киваю. Я обманываю его и пусть… зато сохраню себе жизнь. Слова Лазарро для меня просто непонятны.

На лице Лазарро появляется улыбка. Наконец-то, всё закончилось…

– Я, мать твою, что сказал тебе? Не ври мне!

Дёргаюсь всем телом, когда он снова хватает меня за лицо ещё больнее, чем в первый раз.

– Не будешь со мной честна, будет больно. Такой принцип. Не будешь слушать меня, будет больно. Не отбросишь всю эту хрень, которую вдолбили в твою голову, будет больно. А боль я причинять умею, – рычит он и ещё ниже склоняется надо мной.

– Я не понимаю… не понимаю… прости… я не понимаю… – едва могу выдохнуть.

Из его приоткрытых губ доносится кофейный аромат. Резко очерченные скулы приподнимаются, а затем его глаза становятся светлее.

– Вот так лучше. Намного лучше. Я научу тебя, Белоснежка. – Его большой палец надавливает на мои губы. Он сминает их, проводя из стороны в сторону. Боже мой… мне становится плохо. Очень плохо… голова начинает кружиться. Я вижу только его лицо и буквально теряю рассудок.

– Всё у тебя получится. Но со мной твои выкрутасы не пройдут. Запомни. Нарушишь мои правила – я накажу тебя, Белоснежка, – он хмыкает и щёлкает меня по носу, словно ничего странного не случилось.

Господи, куда я снова попала? И кто этот человек на самом деле? Какая из его улыбок была настоящей? И сколько правил теперь будет, чтобы выжить?

Я не могу прийти в себя от произошедшего, а совершенно спокойный Лазарро уже сидит на стуле с новой чашкой кофе в руках. Разбитое стекло уже убрали, как и пятна. А я, шокированная сижу и смотрю на него. Он ведёт себя, как обычно. Завтракает и улыбается мне.

– Ешь, – Лазарро указывает на мою тарелку.

Опускаю взгляд к оладьям с мёдом, ягодами и взбитыми сливками. Тошнота дерёт горло.

– Благодарю, я не голодна, – выдавливаю из себя.

– Ты, блять, издеваешься? У тебя память, как у рыбки? Я же только…

– Хорошо-хорошо, не кричи, – быстро шепчу, мотая головой от повышенного и злого голоса Лазарро.

Он испепеляет меня взглядом, ожидая нормального, по его меркам, ответа.

– Это будет крайне невоспитанно и невежливо по отношению к гостеприимному хозяину дома, но я… не могу это есть. После долгого голодания и отсутствия нормальной пищи, такая для меня… сложная. Желудок не справляется. Позавчера меня вырвало… прости, я порчу тебе аппетит, но ты сам захотел честности. Я ем только ягоды. Вчера ела. Тогда мой организм воспринимает это нормально. Для меня такая пища слишком тяжёлая. Я… я бы не отказалась от овсянки на воде… но не имею права выбирать, так что не волнуйся, просто поем ягод, – опять краснею и шумно вздыхаю. Он вынудил меня признаться в ужасно личных вещах, а это недопустимо. Папа был бы недоволен мной.

– Итан, – низким голосом зовёт кого-то Лазарро. К нам подходит тот самый главный.

– Да, Босс.

– Скажи, наш повар смертник? Он не в курсе приказа помочь моей гостье наладить питание?

– Я передавал это ему, Босс.

– Тогда он мертвец. Немедленно найди нашей гостье грёбаную овсянку! И чтобы я больше не слышал о том, что её тошнит, и она убивает свой организм!

Господи, я не думала, что дойдёт до такого. Мне жаль Итана и невинного мужчину, который просто хотел сделать, как лучше.

– Будет исполнено, Босс…

– Нет! – выкрикиваю, быстро мотая головой.

Они оба поворачиваются ко мне.

– Это ведь шутка про мертвеца, да? Не нужно его увольнять. Он пытался показать свои навыки, и его еда безукоризненна. Разве он виноват в том, что я пока не могу в должной мере насладиться пищей? Нет. Так что не нужно никого увольнять, я могу сама себе приготовить овсянку или просто выпить кофе с хлебом. Ничего, правда? Ничего страшного. Это всего лишь моя прихоть, и уж точно в ней никто не виноват. Лазарро, прошу, не увольняй этого человека. У него же, наверное, есть семья, и ему нужно её кормить. Он отлично готовит, ведь тебя удовлетворяют его умения, как и остальных, так? А я всего лишь… временное явление. Временное, понимаете? Всё в порядке, – на одном дыхании произношу и облизываю губы.