Гуглю… Довезут до Ростова-на-Дону, а оттуда родственники заберут. Никому проблем доставлять не хочу: похороны, слезы… нет, данных своих близких в ополчение не дам – пусть, если что, захоронят там…

В начале июня в сети стала появляться информация о том, как организованно добраться до ополчения: «Русское национальное единство»8, «Интербригады»9, военкомат ДНР10 в Москве, казачество и другие организации работали исправно, занимаясь отправкой добровольцев. Нужно было только написать на адрес электронной почты этих организаций и дождаться ответа. В ответе была просьба указать ФИО, город проживания, гражданство, воинскую специальность (если служил), опыт боевых действий, когда готов приехать, контактный номер телефона. После одобрения анкеты требовалось приехать в Ростов-на-Дону и позвонить по указанному телефону. Одобряли анкету всем без исключения – в том числе и мне положительно ответили все, кому я писал. А написал я всем, кому можно.

Я решил съездить в церковь, чтобы попросить благословения на эту поездку.

– Чем ты можешь им помочь? – спросил священник. – Борись лучше со своими страстями. Благословение я тебе не дам.

Я задумался над его словами: действительно, чем я мог помочь противоборствующим в этом конфликте?! Но я уже горел желанием воевать.

Когда собирался в Ростов-на-Дону, мне позвонил сотрудник ФСБ и попросил подъехать в управление по Ивановской области.

– А в чем дело? – спросил я.

– Вы нам писали, что хотите отправиться в Национальную гвардию Украины?

Начинаю припоминать… да… действительно, пару недель назад я написал им и спросил, будут ли ко мне применены карательные меры в случае участия в этой войне на стороне Национальной гвардии.

– А, это?! Я еду в ополчение. Как раз уже на пороге, у выхода из дома.

– А куда вы едете конкретно? На Донбасс? Можете к нам сейчас приехать? – спросили меня уже совсем другим голосом.

– Сейчас приеду. Я как раз в Иваново.

– Приезжайте, жду, – ответили мне.

Я вызвал такси и отправился к ним. В машине водитель был задумчив, а я без остановки говорил.

– Нет, ну ты смотри, в Национальную гвардию ехать нельзя, а только сказал про ополчение, так – пожалуйста, – произнес я.

– Чего, чего? – заинтересовался водитель.

– Да, на Донбасс я еду, бандеровцев валить.

– С ума сошел?! Вон уже двоих привезли в гробах оттуда, – удивился он.

Действительно, в мае двое добровольцев из Иваново погибли при штурме Донецкого аэропорта.

– Война – что ты хочешь? – прокомментировал я. – Там могут и убить.

В ФСБ меня попросили расписаться в том, что я не желаю получать ответ на свой вопрос.

«Понятно, – подумал я, – вопрос щекотливый для вас».

Но и это было еще не все. Меня стали допрашивать под протокол, куда я еду конкретно и каким способом намереваюсь добраться. Я отказался давать какие-либо показания. На что офицер возразил:

– Просто лучше сейчас дать показания, нежели потом, в Ростове-на-Дону, наши сотрудники будут с вами общаться.

– А так они будут в курсе насчет вас, – заметил он.

– Вы меня не сдадите украинской стороне? Вы информацию им не сливаете?

– А с чего вы решили, что мы делимся с ними такой информацией?

– Все может быть – сегодня одна власть, а завтра – другая, и вы нас же с потрохами и сдадите. Сегодня мы добровольцы, а завтра террористы.

Но меня заверили, что эта информация не получит огласки, и лишь только спросили:

– А почему вы написали нам такое сообщение с вопросом об участии в Национальной гвардии Украины?

Я ответил:

– Чтобы ясно понимать политику нашего государства, – может, я чего-то не понимаю.

– Теперь поняли?

– Теперь да, я все понял.