Анна резко выдохнула, прогоняя прочь эти мысли, утёрла с лица пот. В спальне не было жарко, но от всего этого её бросало то в жар, то в холод так, что выступала испарина. Почему-то не думалось о хорошем. Нельзя сказать, что не было в её жизни, того, что дарило радость. Этого было предостаточно. Но после пережитого всё это позабылось, кануло в Лету.

Так прошла вся ночь. Близились рассветные часы, ночная мгла отступала, сменяясь серыми сумерками. Стали заметны силуэты деревьев, зданий. Пора. Анна встала и быстро переоделась в охотничий костюм. Бросив прощальный взгляд на уютную, тёплую постель, она прошла в спальню Сантилии. Та не спала.

– Нам пора, – тихо проговорила Анна. – Одевайся, а я зайду к Лите.

Она прошла в следующую спальню. К её удивлению, Лита спала, но едва Анна прикоснулась к плечу, девушка немедленно проснулась, скинула с себя одеяло и сразу встала босыми ногами на холодный пол, чтобы поскорее прогнать от себя сон.

– Одевайся.

Сборы заняли совсем немного времени. Женщины оделись, прихватили с собой драгоценности и тихо, крадучись, вышли в коридор. Длинный, широкий, он начинался в пристройке и тянулся, повторяя изгибы здания, через весь дворец. Слева и справа находились бесчисленные двери, за которыми были комнаты. Здесь же находились выходы на все дворцовые лестницы. Две или три из них спускались в цоколь, где находилась королевская кухня и погреба.

Как и следовало ожидать, в столь ранний час вокруг не было ни души. Обитатели дворца сладко спали, досматривая утренние сны, немногочисленная внутренняя стража охраняла лишь покои Эдварда.

Анна и её подруги бесшумно прошли по тёмному коридору и, свернув на лестницу, спустились вниз. Там, в кухне, их тоже встретила темнота. Лишь совсем немного серого утреннего света проникало в расположенные у потолка окошки. И вновь ни души. Хотя повара и начинали свой труд очень рано, но даже они ещё спали в этот час.

В кухне женщины задержались ненадолго. Набрав ветчины, колбас и хлеба в дорогу, они спустились в винный погреб. Нацедив пару фляг вина из огромных, сорокаведёрных бочек, они принялись за поиски тайного хода.

– Он за одной из бочек в нижнем ряду, – проговорила Анна, стараясь вспомнить, где именно. – По-моему, с правой стороны.

– Так мы же не сможем сдвинуть такую махину! – ужаснулась Сантилия.

– Постой, там, под бочкой, должен быть рычажок. Его нужно повернуть, и тогда можно будет легко сдвинуть эту тяжесть. Давайте искать. Нужно торопиться.

Женщины встали коленями на пыльный пол и принялись шарить руками под бочками. Свет масляных светильников, висевших высоко над головами, был так слаб, что разглядеть что-либо внизу не представлялось возможным. Приходилось полагаться лишь на собственные руки. Бочек в ряду стояло не меньше сотни, и нужно было спешить, чтобы найти ход до того, как начнут работать повара. На счастье, уже под седьмой, по счёту, бочке, Лита нащупала длинную деревянную палку.

– Кажется, нашла, – тихо сказала она.

Анна сразу же бросилась к ней, заглянула под бочку. Да, это тот самый рычаг. Приложив все силы, она, с трудом, перевела его в другое положение.

– А теперь вместе, – Анна поднялась и, ухватившись за обруч, потянула огромную махину на себя.

Бочка, словно ничего не весила, и легко выдвинулась вперёд на хитроумных полозьях. Позади неё, в стене, открылась небольшая арка, вход в которую преграждала покосившаяся, потемневшая от времени, дверь. Анна нашла запасные светильники и, запалив один из них, протиснулась между бочками к открывшемуся проходу. Толкнула дверь – та открылась легко, даже без скрипа, словно её петли смазывали каждый день. За дверью чернела дыра потайного хода, а в ней ещё одна дверь, на этот раз железная и, причём, открытая настежь.