– Ну и как ты собираешься бежать? Сейчас это невозможно.

– Отчего же? Ранним утром, когда весь дворец, включая доблестную стражу, будет сладко спать. Нам нужно лишь тихонько пробраться на кухню, а там нас ждёт подземный ход. Или вы забыли о нём?

– Точно! Как я сразу не догадалась! – воскликнула Сантилия и тут же зажала ладонью рот, боясь, как бы никто не услышал.

– Если всё так просто, давайте бежим завтра утром, – предложила Лита. – У меня нет ни малейшего желания оставаться в одном доме с Эдвардом.

– А мы ничего против не имеем.

День прошёл в тягостном ожидании. Женщины боялись даже думать о предстоящем, им казалось, что стоит только появиться этой мысли, слуги, которые то и дело заглядывали к ним – видимо, проверяли – прочтут их. Страхи страхами, но Анна, сообразив, что в их пышных, годных лишь для прогулок по дворцовым коридорам, платьях, далеко не убежать. Недолго думая, она потребовали принести им три костюма для верховой езды. Предупреждая удивление слуг, она пояснила, что собирается завтра с фрейлинами совершить прогулку по саду.

Уже через полчаса это пожелание стало известно Эдварду. Бдительные слуги, которым строго настрого наказали обо всём докладывать королю, немедленно всё рассказали ему. Ничего подозрительного в этой просьбе никто не увидел и, спустя ещё полчаса, пленницам доставили три брючных костюма, каждый из которых дополнялся кожаным поясом с искусно украшенными золотом ножнами, в которых находился небольшой, изящный кинжал. Эти костюмы Анна придумала сама ещё лет десять тому назад, и, видимо, слуга случайно захватил и эти пояса, лежавшие в одном свёртке со всем остальным.

– Лопухи, – усмехнулась Анна, пробуя ногтем остроту лезвия. – Поленились посмотреть, что там.

– Нам же лучше, – отозвалась Сантилия. – Кинжалы могут пригодиться.

Долгожданная ночь окутала своим чёрным покрывалом весь город, дворец и его парк. Кое-где загорелись масляные лампы, но они выхватывали из ночной тьмы лишь крошечный кусочек пространства. Парк опустел. Лишь немногочисленные патрули бродили по его дорожкам. Опустели коридоры и залы дворца. Все его обитатели разошлись по своим комнатам – в этот вечер не намечалось никаких праздников.

Анна и её подруги, посидев немного вместе, легли спать, точнее сделали вид, что сделали это. В действительности, ни одна из них не спала. В предвкушении побега, когда сердце замирает при малейшем шорохе, совсем не до сна. Так что приходилось коротать часы до рассвета в раздумьях.

Анна совсем не думала об опасности. Её не пугало то, что уже ранним утром, как только слуги заметят их исчезновение, за ними отправится погоня. Это воспринималось как само собой разумеющееся, как-то, без чего не может обойтись ни одно приключение.

Ей нравилось это ощущение опасности. Давно забывшая его, Анна вновь ощутила предательскую дрожь в пальцах и слабость в коленях, но это только раззадоривало её, толкало на ненужную, но желанную опасную игру. В своих мечтах, королева постоянно видела, как она ловко водит за нос погоню, заманивает её в ловушку и уничтожает всех, до единого преследователей.

Ещё одно чувство всплыло в памяти. То самое, которое испытываешь, когда твой клинок разрывает плоть противника. Странная смесь ужасного отвращения, страха, вины, и в то же время торжества и, даже, удовольствия. Она вспомнила, что когда-то очень давно спросила у Александра, что он испытывает, отнимая человеческую жизнь. Он рассказал ей, но всё это ощущение другого человека.

Но пришло время, когда ей самой пришлось отнять чужую жизнь. Пусть врага, пусть ненависть и гнев в этот миг переполняли её, но ничего от этого не изменилось. Выросшая в семье, где почитались мораль и законы, она убивала, и убивала не единожды – таков этот жестокий мир. И теперь, видимо, снова придётся делать это. Может, не своими руками, а руками сотен воинов, но…