«Странно! – удивился я.– Они что, не видят, куда мы причаливаем? Это же не Сан-Педро!»

Я искренне возмутился, намереваясь отдать приказ к отплытию, но тут услышал за спиной добродушный голос капитана:

– Господин Огюст, согласитесь, милее нашего Сан-Педро нет города на свете, не так ли?

– Капитан, вы сказали: «Сан-Педро»? Но это не Сан-Педро, капитан! – рыкнул я, хмурясь от мысли, что кэп меня разыгрывает.

– Вы шутник, сеньор Огюст! Я узнаю Сан-Педро даже с закрытыми глазами.

– Как?

– Сердце подскажет. Сердце порой – лучший советчик, чем глаза и тем более уши! – улыбнулся кэп, всматриваясь в берег.

Я ничего не ответил, но подумал про себя: «Лад- но, главное – не торопить события».

Яхта благополучно устроилась у свободного причала, и по перекинутому трапу я поспешил на берег. Оказавшись на набережной, я с каждым шагом убеждался всё более в том, что по воле старика и собственного любопытства влип в очень странную историю.

Вместо суматошного курортно-туристического Сан-Педро моих родных 90-х годов передо мной, как в сферическом кинозале, предстал тихий портовый городок давно минувшего времени. Чопорные двухэтажные особнячки, мелкие киоски и журнальные тумбы, экипажи и фасоны платьев горожан походили на бытовые зарисовки первого десятилетия двадцатого века. Высокие жёсткие воротники, широкие шляпы и причёски в стиле девушек Гибсона, худые спортивные силуэты и однобортные костюмы мужчин – всё это давным-давно вышло из моды и многократно забыто ею.

Реконструкция быта столетней давности была выполнена столь убедительно, что вызвала во мне волнение и даже внутренний трепет. Как ни пытался я осознать явное несоответствие моих житейских представлений и окружающих обстоятельств, ни одна из версий ума не показалась мне убедительной.

«Наверное,– подумал я, пытаясь зацепиться хоть за какое-то объяснение,– во время моего плавания в городе что-то изменилось и на набережной прямо сейчас снимается исторический фильм». Я стал глазами искать съёмочную группу, но ни рельсовых вышек, ни толпы зевак, ни прочих атрибутов киношной суматохи нигде не было видно. А тем временем одна за другой передо мной разыгрывались мизансцены давно забытой жизни. И их действие не прерывалось ни на минуту…

Мои тягостные наблюдения прервал хрупкий, похожий на «перезвон» полевых колокольчиков девичий голосок:

– Хей, Огюст!

Я обернулся. Молоденькая девушка в лёгком развевающемся платье, похожем на перо, гонимое ветром, бежала ко мне. Через пару мгновений она увила мою шею тоненькими соломенными ручками и погрузила нежные бархатные ланиты в небритую с прошлого дня щетину.

– Огюст, Огюст,– шептала юная пери,– ты вернулся, я так счастлива!

Ситуация!.. Юная богиня заключает вас в объятья, густые шелковые волосы обнимают ваше лицо, щекочут и ласкают шею, а вы… вы даже не знаете, как зовут вашу прелестную незнакомку!

– Пойдём скорей! – Девушка чмокнула меня в ухо и потянула за руку в сторону первой линии домов.– Мои падрики,– она засмеялась,– с утра уехали в Торревьеху, я в доме одна и так по тебе соскучилась!

– Я… я сейчас,– ответил я, оборачиваясь в сторону причала,– распоряжусь…

Я подумал о своих судовладельческих обязанностях и тотчас увидел, как от ближайшей каменной пристройки отделились и шагают в нашу сторону три колоритных морских волка – кэп и два особенно полюбившихся мне матроса, Филипп и Васса. Они остановились в нескольких метрах от нас. Затем кэп сделал ещё полшага вперёд, взял под козырёк и отрапортовал:

– Господин Огюст! Не извольте беспокоиться. Радуйтесь жизни и помните: мы всегда у вас под рукой, что бы ни случилось.