Бездумно проводя время в телефоне, не отвлекаясь от экрана, Элис зацепилась глазом за странный промелькнувший силуэт на улице.

Ей хватило времени лишь на то, чтобы определить, что хозяином этого силуэта был мужчина или широкоплечий юноша, высокий и спортивный, статный. Он скрылся за кустами, раскинувшими свои голые ветви над полуметровой изгородью невдалеке от детской площадки. Поразило Элис то, что промелькнувший человек было словно пропитан серым свечением – чуть светлее, чем дождевое небо осенью.

Взгляд девушки удивленно остановился на выпуклом углу и петлях, державшими дверь – в этой точке она в последний раз видела нечто. Истом убрала телефон в карман и встала на онемевшие ноги, размяла ступни, вынырнула из-под козырька подъезда, не отводя глаз и смотря лишь налево, чтобы поскорее обойти препятствие в виде стены, которая и помешала ей разглядеть странника.

Элис вышла на дорогу, полная надежды увидеть хотя бы спину странника и удостовериться, что это не были галлюцинации от усталости и утомления. Девушка щурилась, идя по горячим следам юноши. Складки на лбу становились более жёсткими с каждым разом, когда она думала о неизвестном, а он будто сквозь землю провалился.

Путница со звонким визгом повалилась на дорогу – кто-то толкнул её сзади. Острые осколки стекла или подобного мусора на дороге обдали ладони жгучей болью. На коже выступили алые полосы, но обошлось всё бескровным повреждением эпидермиса. Истом потребовалось около десяти секунд. Они показались ей вечностью и одним мгновением одновременно – настолько она была испугана, потому впала в бессознательность, целью которой было приостановить неугомонно стучащее сердце. Отлежавшись, девушка напряглась в локтях и поднялась с земли. Её потянуло куда-то в сторону. Элис пришлось хвататься за воздух, чтобы прийти в равновесие. Промычав что-то невнятное, она отряхнула испачканные колени. Удостоверившись, что твердо стоит и голова не кружится, странница набрала в лёгкие прохладного воздуха, чтобы вылить град эмоций на виновника случившейся аварии.

– Ослеп?!

Резко обернувшись, Истом сама не поняла, почему осеклась и замолчала. Взгляд зацепился за парнишку, лет пятнадцати-шестнадцати, который обмякло садился на колени. Его плавающие по мягкому снегу руки нащупали и потянули к себе разбитый планшет, по размерам напоминавший электронную книгу.

Элис зашагала назад. Перед ней сидел и жалобно мычал сероватый парень, но не тот же, что заставил её выйти из подъезда. У этого гораздо более худое телосложение. Юноша положил сломанное устройство на колени и, болезненно щурясь, принялся потирать ушибленный лоб.

Она не отводила от него широко распахнутые, большие глаза. Рот в безмолвии приоткрылся. Истом хотела сказать что-то ещё, позвать на помощь, но в итоге лишь нижняя губа изредка подёргивалась в попытках выдать хотя бы слово. Тишину над подростками прерывал лишь посвистывающий изредка ветерок. Он дул в затылок сидевшему на земле юноше и тот приподнял подбородок. Она смотрит на него. Его видят. Так же молча раскрыв рот от удивления, он пытался выудить хоть что-то вроде объяснения. Юноша приметил подобие улыбки на её губах, но так как Элис её не контролировала, усмешка была нервная.

– Кто ты такой?

Парнишка покачал головой и улыбнулся так мило, искренне и светло, что Элис почувствовала, как по телу разливается приятное тепло, но очень далёкое и почти неуловимое. Через мгновение он стал выглядеть как обычный человек, без серости, бликов и лёгкого свечения.

Удивленно поднятые брови и её сомневающаяся ухмылка были компанией для девушки, вновь шагнувшей назад. Она не сводила с него глаза, рефлекторно выставив руки вперёд. Он не известен, необычен, значит, представляет угрозу. Ей нужно быть начеку, однако сам юноша выглядел безобидно, потому Истом ещё не сорвалась с места. Светло-русые волосы соломой взлохматились на его макушке. Только сейчас она заметила оранжевую шапку, которую он поднял с земли и начал отряхать. Комья снега посыпались на его тёмные брюки. Натянув шапку, он спрятал мокрые от снега волосы. Сначала девушке показалось, что юноша младше. Она сделала шаг вперед и мягко, будто говоря с маленьким, очаровательным и послушным ребёнком, добродушно, как с бездомным котёнком, спросила: