Обращение к четырем вышеназванным именам показывает: критики Академии художественных наук и в начале 1929 г. не выступали единым фронтом, а занимаемые ими позиции определялись не только и не столько мнением вышестоящих инстанций. Разница между не увидевшей для себя в составе ГАХН иных оппонентов, кроме В. Ф. Переверзева, Л. Я. Зивельчинской, с одной стороны, и А. И. Михайловым с А. А. Острецовым, в критике Академии шедшими в фарватере «старшего товарища» – И. Л. Маца, – с другой, довольно заметна.

Сотрудничество ФО с Психофизической лабораторией / ЛЭИ связано с вниманием к эксперименту как базе для теоретического исследования в области музыки, театра и пространственных искусств. По времени оно также приходится на руководство ФО А. Г. Габричевским, поскольку из лиц, сотрудничавших с Отделением/Разрядом, экспериментальным искусствоведением интересовались прежде всего аспиранты С. С. Скрябин и М. А. Моисеева (и их руководители по экспериментальной психологии – В. М. и С. Н. Экземплярские).[1088] А положение аспирантуры оформляется в Академии не ранее 1926 г.,[1089] что и находит отражение в утвержденном тогда Уставе.[1090]

Если говорить о персональном составе ФО и его структурных подразделений, то в Хронологии предпринята попытка выйти за очерченный в литературе круг имен, выявив по возможности всех, кто участвовал в его работах на правах почетных и действительных членов, штатных, внештатных и временных научных сотрудников, членов-корреспондентов и аспирантов. Не все из них, даже числясь по штатному расписанию в составе ФО, работали именно в нем.

Так, основная деятельность штатной аспирантки Отделения М. А. Моисеевой связана с Музыкальной секцией и ее подразделениями – Комиссиями/Подсекциями теории музыки, музыкальной психологии, музыкальной эстетики и Группы по изучению лада – а также ЛЭИ.[1091]

Выбор того или иного лица в качестве сотрудника Отделения не всегда поддается объяснению (например, избрание народного артиста Республики В. И. Качалова членом-корреспондентом именно по ФО).[1092]

Точно так же не все активные участники работ исследуемого подразделения состояли в ее штате; например, Р. О. Шор изначально избирается «всеми голосами, кроме одного воздержавшегося М. О. Гершензона, в научные сотрудники» ЛС «под руководством М. А. Петровского».[1093] Что не мешает ей вскоре после зачисления на работу стать непременной участницей заседаний ФО и его структурных подразделений, происходящих при участии московских «лингвистов с философским уклоном».[1094] То же самое можно отнести и к Г. О. Винокуру.