К апокалиптической литературе, к примеру, относятся отдельные части книг Исайи, Иеремии, Иезекииля, Захарии, Иоиля, Даниила; они считаются каноническими, но есть также и апокрифы, не включенные в церковный канон.

Как правило, апокалиптическая литература строится по определенной схеме. Для наглядности мы можем сравнить эту структуру с научной работой, которая имеет введение, основную часть и заключение. Так, в апокалиптической литературе введением служат предостережение и обращение к человечеству, погрязшему в пороках, основная часть представляет собой описание грядущих страданий и ужасов, и, наконец, в заключении рассказано о блаженствах, которых удостоятся праведники, крепкие в своей вере в Господа.

Видение Иезекииля у реки Ховар

Гукас. 1583 г. The J. Paul Getty Museum, Los Angeles, Ms. 119, fol. 15, 2020.3.15

Для всей апокалиптической литературы характерны сложная символика и обилие аллегорий, а также четкая поляризация сил добра и зла: мир делится на черное и белое, в нем нет места промежуточным оттенкам, зло будет повержено, грешники наказаны, Бог восторжествует, а верующим справедливо воздастся за терпение. Авторы апокалиптической литературы в некотором отношении были пессимистами: мир обречен; и иного пути спасения, кроме божественного вмешательства, они не видели. При этом в Апокалипсисе в образе Мессии – Божественного избавителя – нет ничего человеческого и мягкого, Он олицетворяет высшую справедливость и божественное возмездие, перед Ним в ужасе трепещет земля.

Апокалиптические видения особенно ярко вспыхивали в умах людей, живших в угнетении. Так, всплеск интереса к апокалиптической литературе пришелся на период вавилонского пленения иудеев (597–539 гг. до н. э.) и первого разрушения Иерусалимского храма (586 г. до н. э.). К этому времени относятся пророчества Иезекииля и Иеремии, который говорит о будущем избавлении иудейского народа.

Униженные и обездоленные мечтали о том, чтобы сила, угнетающая их, была повержена. Если взглянуть на апокалиптическую литературу под таким углом, то эти произведения могут показаться сочинениями мятежных революционеров, возвещающих о конце тирании. Возможно, поэтому они писались образным языком, непонятным для непосвященных.

Если иудеи страдали то под гнетом восточных соседей, то от притеснений Селевкидов, то от экспансии римлян, а апокалиптическая литература отражала их надежды на счастливое избавление в результате божественного вмешательства, то и Иоанн Богослов, как мы уже выяснили, тоже писал Откровение в неблагоприятные для христианства времена, и в его сочинении также отразились надежды на торжество христианства, тогда как притесняющих его ожидала мучительная и неминуемая смерть.

Ожидание второго пришествия и наступления Царства Божия проявлялось уже в первые века христианства, и, разумеется, эти ожидания не могли не находить отражения в искусстве. Прежде чем мы перейдем собственно к культурным памятникам, нам необходимо разобраться с тем, как содержание Откровения воспринималось церковью и простыми христианами.

Ранние христиане с воодушевлением ждали апокалипсиса и второго пришествия Христа, при этом для них конец света вовсе не имел отрицательного значения: наоборот, это было исполнение обетованного, конец мира тварного и всех земных страданий и наступление вечного Царства Божия. Гонимые и угнетаемые, постоянно находившиеся в опасности и страдавшие за свою веру, они ожидали исполнения пророчества как избавления – ведь все это было обещано.