Он долго решался, прикидывал: стоит или не стоит. Даже сам удивился собственной неуверенности, обычно совсем ему не свойственной.

Если бы он всего лишь хотел увидеть Алёну ещё раз, не мельком и издали, а по-человечески, то вполне возможно он как-то переборол бы в себе это желание, понимая, что такая встреча ни к чему хорошему не приведёт. Только душу себе растравит. Ведь скоро ему возвращаться в Калининград. А он до сих пор живо помнил, как изнывал от тоски первые полгода, с каким трудом выкарабкивался из тяжёлой хандры. И повторения всего этого уж точно не хотелось.

Но теперь, когда узнал правду, захотелось… даже не то что захотелось, возникла острая потребность поговорить с ней, объясниться, попросить прощения, пусть и запоздало. Ведь как бы ни мучился он тогда, ей-то во сто крат было хуже.

После того поцелуя в коридоре он заверил её, что теперь всё будет иначе, что в классе её никто обидеть не посмеет. А на самом деле… Максим еле слышно коротко простонал, будто у него болят зубы.

Нет, извиниться перед ней необходимо. Потому что теперь вина, которая и так-то его точила порядком, буквально разъедала нутро. Ни о чём другом он даже думать не мог.

Уединившись в своей комнате, Максим набрал её номер, который весь прошлый год порывался удалить, да, к счастью, так и не смог, рука не поднялась.

Слушая, как тянутся гудки один за другим, он гадал, как она отреагирует на его предложение встретиться. Вдруг пошлёт? Всяко может быть. И повод у неё есть на него злиться. Но она же добрая, подбадривал сам себя. И тут же спорил – но от отца же она ушла, не простила.

И почему так долго трубку не берёт? Этот номер она не знает, сим-карту он купил в Евросети в день прилёта и пока нигде не засветил. Так что намеренно игнорировать не может.

Наконец она ответила.

– Да? – голос был запыхавшийся, будто бежала. – Слушаю вас.

– Привет, – поздоровался Максим.

На том конце повисла напряжённая пауза. Это напряжение он ощущал даже вот так, на расстоянии. Ощущал, хоть и не видел её, лишь слышал её дыхание.

Она молчала, и ему почему-то не хотелось первым прервать эту затянувшуюся паузу. Сердце же так и выпрыгивало из груди.

– Привет, – наконец тихо произнесла Алёна.

Говорить по телефону всё, что задумал сказать, Максим не хотел. Убеждал себя, что будет настаивать на встрече для того, чтобы реакцию её понять, прочесть по глазам – простила она его или нет. И малодушно скрывал от самого себя, что прежде всего очень хочется просто её увидеть. Хочется так, что внутри всё трепещет от одной мысли.

– Давай встретимся? – предложил в лоб.

– Зачем? – сухо спросила она. Энтузиазма – ноль.

Этот сухой тон и явное нежелание кольнули очень больно. Так долго обижается? Не простила? Или попросту он ей больше неинтересен? Даже не скажешь сразу, какой вариант хуже. Наверное, последний.

– Мне нужно с тобой поговорить, – уязвлённый, говорил он напористее и без особого трепета.

– О чём? – всё тот же сухой тон, превращающий и без того немалое расстояние между ними практически в пропасть.

– Ты сильно чем-то занята? – начал он раздражаться. – Я не прошу тебя убить на меня целый день. Мне нужно просто сказать тебе кое-что важное. Действительно нужно и это не телефонный разговор.

– Хорошо, – уступила она, но всё равно с явной неохотой.

Неинтересен, вдруг понял он. И эта догадка неожиданно причинила боль, хотя, спрашивается, чему удивляться? Времени прошло немало. Он вон и сам давно с другой. Было бы глупо думать, что она до сих пор им увлечена. Особенно после всего, что произошло. А всё равно больно.

– Сегодня можешь? Я хоть сейчас...