Арестовав министров Временного правительства (А. Керенский куда-то исчез), матросы принялись за «ударниц». Проведённое следствие выявило факт изнасилования троих; одна застрелилась, оставив нелепого содержания предсмертную записку, в которой говорилось о «крахе идеалов». Впрочем, едва ли остальные женщины остались без моряцкого внимания; просто они предпочли не заявлять о случившемся, ввиду поражения правительства, которое защищали.

А. Керенский, впрочем, не сдавался: собрав то, что недавно было 3-м кавалерийским корпусом, в котором числилось по 12 тыс. шашек и более, он, с 700 казаками (!), атаковал Гатчину и Царское село. Там они столкнулись с отрядами матросов, возглавляемых П. Дыбенко. Последний, уже успевший побывать под трибуналом за мятеж на линкоре «Гангут» в 1915 г. и выпросивший прощение ценой перевода в «добровольческий» отряд, воевавший на суше, со свойственной ему простотой и непосредственностью предложил обменять «ухо на ухо» (В. Ленина (В. Ульянова) на А. Керенского). А. Керенский, фактически, отстранённый от переговоров, немедленно смекнул, куда ведут такие речи – ещё немного, и казаки могли выдать его матросам, удовлетворившись тем, что «ухо» (власть) в Петрограде сменилось. Переодевшись матросом (а отнюдь не женщиной, безопасность которых в те дни была никоим образом не гарантирована), он бежал.

Приход к власти большевиков ознаменовал распад России: 20 ноября н. ст. Украина провозгласила независимость, создав Украинскую Народную Республику, 6 декабря н. ст. её примеру последовала Финляндия. Совет Народных Комиссаров (Совнарком) признал её независимость уже 31 декабря н. ст.; вскоре этому примеру последовали правительства Франции и Германии. Здесь легко заметить разницу: Финляндия, весьма слабо связанная с Россией во всех отношениях, Совнарком абсолютно не интересует, в то время как о признании независимости Украины не идёт и речи. Нетрудно заметить, что большевики в своих действиях более руководствуются здравым «геополитическим» смыслом, нежели идеями о грядущем коммунистическом мире и Мировой социалистической революции, что приписывает им ряд авторов, преимущественно также коммунистов, включая бывших, например, В. Суворова (В. Резуна).

Трудно сказать, насколько хорошо осознавали большевики (особенно вожди) утопичность собственных идей. Однако, полностью отрицая существующий порядок вещей, они терпеливо ожидали, пока кризис доведёт их оппонентов до окончательного политического банкротства. Толпа полуграмотных солдат, изъеденных вшами, с готовностью ухватилась за лозунги, обещающие им мир и раздачу земли. Первый, кстати, противоречил основополагающим тезисам коммунизма, утверждающим, что социалистическое государство должно сражаться с капиталистическими, а второй отражал позиции анархистов и эсеров, но уж никак не большевиков, всегда отстаивавших право государства на землю. Это был просто вынужденный ход, взятка солдатам, большей частью происходящим из числа крестьян: возвращайтесь домой с фронтов и делите землю между собой. Так была обеспечена лёгкая победа революции.

Большевики превосходно осознавали, что для революции сложились самые благоприятные обстоятельства и, отлично понимая механику процесса, с блеском ими воспользовались. Однако, ставя перед собой вопрос, являлись ли обстоятельства благоприятными для создания социалистического общества, Л. Троцкий (Л. Бронштейн) впоследствии, уже пребывая в очередной эмиграции, категорически отвечает: нет. По его мнению, социализм можно построить лишь в развитой капиталистической стране, к которым Россия не относилась, а власть там удалось захватить как раз по причине упадка капиталистических отношений и возникновению в связи с этим революционной ситуации.