Достаточно напомнить, что убийство, совершённое в дворце Юсуповых 30 декабря (н. ст.), пришлось на 17 декабря (ст. ст.); в то время как Г. Распутин явился в дом, ставший местом его гибели, 16 декабря (ст. ст.), то есть в «тот же» день, что и проходившее двумя неполными неделями ранее совещание Ставки, на котором выступал А. Брусилов.

30 же декабря 1916 г., но уже по старом стилю (!), то есть 12 января 1917 г., британский посол Дж. Бьюкенен на аудиенции у царя высказал откровенно ультимативные требования: назначить ответственного премьер-министра (то есть устранить остатки самодержавия) и отрешить всех германских агентов от государственных должностей. Союзники, вообще, приняли в Февральской революции гораздо более широкое участие, чем можно предположить, изучая только убийство Г. Распутина – здесь нетрудно вспомнить и о роли Англии в вооружении Японии в более ранний период. Начиная с 29 января (н. ст.) 1917 г., в Петрограде находились участники международной военной конференции, чья официальная часть продлилась вплоть до 21 февраля (н. ст.) 1917 г. Революция началась 6 марта (н. ст.), или…21 февраля (ст. ст.) 1917 г., то есть опять-таки в «тот же» день.

Рассматривая Февральскую революцию как сложно задуманный и блестяще осуществлённый государственный переворот, в котором было задействовано множество фигур, сыгравших свои роли как по нотам. Николай II, изначально поддерживавший связь с М. Родзянко как со своим агентом в стане революционеров (и тот всячески утверждал его в такой мысли), достаточно быстро раскусил коварный замысел изменника, однако в условиях, когда его приказы едва ли не игнорировались, был вынужден вести переговоры «через» М. Родзянко, а на деле – с ним. Последний, тем не менее, так и не стал президентом, оставшись на должности председателя Временного комитета Государственной думы, в то время как реальная власть перешла к Временному правительству, возглавляемому министром-председателем князем Г. Львовым, который уже долгое время фактически координировал деятельность тыловых ведомств и общественных организаций через возглавляемый им ЗЕМГОР.

Династия Гольштейн-Готторп-Романовых была устранена без единого выстрела, в результате нехитрой комбинации: сперва, 2 марта (ст. ст.), отрёкся царь Николай II – в пользу своего брата, великого князя Михаила Александровича, затем, 3 марта (ст. ст.), отрёкся Михаил Александрович – в пользу Временного правительства. Акт неприятия престола, собственноручно им подписанный, содержал и новое, непривычное ещё, слово «граждане»:

«Тяжкое бремя возложено на меня волею брата моего, передавшего мне Императорский Всероссийский Престол в годину беспримерной войны и волнений народных.

Одушевленный единою со всем народом мыслию, что выше всего благо Родины нашей, принял я твёрдое решение в том случае восприять Верховную власть, если такова будет воля великого народа нашего, которому надлежит всенародным голосованием, чрез представителей своих в Учредительном собрании, установить образ правления и новые основные законы Государства Российского.

Посему, призывая благословение Божие, прошу всех граждан Державы Российской подчиниться Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему и облеченному всею полнотою власти, впредь до того, как созванное в возможно кратчайший срок на основе всеобщего, прямого, равного и тайного голосования Учредительное собрание своим решением об образе правления выразит волю народа.

3/III – 1917 г. Михаил.

Петроград».

Любопытно, что непосредственно подписанию данного акта предшествовал диалог с М. Родзянко, в котором великий князь Михаил Александрович задал прямой вопрос: если он откажется подписывать бумагу, предоставит ли М. Родзянко в его распоряжение верные войска? Последний дал отрицательный ответ, хотя, будь он «верноподданным», то, конечно, немедленно обратился бы к армии, которая в дни революции, кстати, пыталась собрать ударную группировку из наиболее надёжных частей.