Разговор двух железных стариков звучал диссонансом миру снаружи. Им не хотелось верить, видя такой веселый и красивый океан внизу.

– А я вот жалею всех людей, – все продолжал Титаныч. – Все они постареют и умрут, я уже нагляделся на такое.

Флаеры медленно летели над Мексиканским заливом. Под водой отчетливо были видны разбросанные на дне белые квадратные глыбы.

– Все золотого бога искали – статую, – говорил Автопилот. – Так тогда и не нашли, да и искать бесполезно. Нашли бы – все равно не поднять – больно тяжел он. Попробуй такого из-под воды вытянуть.

– Найдем, – заговорил Платон. Кажется, он тоже заразился от молодых оптимизмом. – Сторонники научной школы моего прадеда считают, что статуя, потерянная испанцами – здесь, под нами. На дне этого залива. Впрочем, есть оппоненты, не все с этим согласны.

– А мы на обратном пути прилетим и поглядим, тут ли она, – вмешалась Диана. Ее голос раздался в динамиках. – Убедимся.

Когда они достигли материка, опять стало темнеть. Солнце теперь было большим и оранжевым.

– Вот он, месоамериканский ареал, – сказал Платон.

– Как, прямо в джунгли? – засомневался Автопилот.

– Прямо. Предок сюда велел, – сдержанно ответил Платон.

Наконец, они могли почувствовать землю под ногами. Грузовой флаер сделал несколько кругов над ними:

– Если понадоблюсь, звоните, – послышалось сверху из мегафона. – Скажите: пусть Автопилота из Петербурга присылают. В парке все меня знают.

– Пока, старик!

– До свидания, – Диана замахала в воздухе ладошкой.

Тяжелый параллелепипед в воздухе, теперь с темными иллюминаторами, уже без ненужного света внутри, и прозрачные пузыри за ним потянулись в сторону океана, к горизонту.

Оказывается, на земле уже наступил вечер. Там, вверху, в воздухе это было незаметно.

На костре кипел котелок с компотом из свежих фруктов, а сидящая рядом с ним Диана грызла поджаренный над огнем стебель сахарного тростника. Из глубины леса доносился треск – появились Ахилл и Конг, они прижимали к себе большие гроздья бананов и плоды какао.

– Подозреваю, что это и не джунгли вовсе, а чьи-то сады. Какого-нибудь местного сельхозкооператива, – заговорил Ахилл.

– Вот теперь хоть немного похоже на настоящую экспедицию. – Титаныч с удовольствием оглядел гору мешков.

Они разбили лагерь на берегу озера. Место это было похоже на плоскую, едва выступающую из земли скалу. Сильно неровную, изломанную, с проросшими островками кустов и травы. За озером белела снежная вершина Попакатепетля.

Титаныч наклонился над костром; ругая концентраты, переставлял свои котелки.

Молодежь невдалеке наткнулась на дикобраза, хорошо заметного в сумерках своими пестрыми иголками, и дразнила его. Диана притворялась, что хочет угостить того сахарным тростником. Дикобраз, забившись в ложбинку между двумя камнями, хрюкал и трещал иглами.

– Не переживай, – гнусаво басил Конг. – Испугался, что съедим его.

Платон, устроившись поближе к свету костра, достал свой недавно обретенный портсигар. Инородно заблестел розоватый от огня прямоугольный кусок золота, чуждо всему здесь – миру, сделанному из таких простых материалов. В который раз за эти последние дни Платон вглядывался в надпись на крышке, будто старался увидеть что-то упущенное раньше. Сейчас было особенно очевидно, что эти торопливо нацарапанные буквы были написаны не где-то в кабинете, а в таких же условиях. Может быть, булавкой у костра. Вполне возможно, и где-то недалеко отсюда.

Потом достал и разложил на плоском камне самодельную карту – небольшой листок. Вертел над картой компас, находя азимуты. Наконец, сел, уперев руку в бок, ощущая себя Чапаевым перед боем. Сейчас кто-то должен был подойти и что-то спросить бодрым голосом. Например: