И хорошо, что Семирамид Петрович благоразумно не стал вникать в то, что ему несёт весь этот научно-технический прогресс, которому только одинокие и вечно дома сидящие дамы будут рады, и оттого он так и не узнал, чем там могло закончится дело с роботом RX-2019, под именем Леонид (он ему руку сломал, из дома выгнал и в дальнейшем не допускал его в дом). Но от этого сложность его положения нисколько не уменьшалась, ведь Ной Фёдорович продолжает на него наседать.

– Ну а если всё это не так, и ваши часы не отстают, и не забегают вперёд, то тогда можно предположить, что вы, Семирамид Петрович, недовольны самим собой или своей жизнью. А может и всем вместе. Что и неудивительно, посмотри на вашу вечно недовольную физиономию. – Сказал Ной Фёдорович, переведя свой взгляд от часов на лицо Семирамида Петровича, в котором он принялся выявлять подтверждения своим словам. – И что же вас, Семирамид Петрович, так вечно не устраивает? – с задумчивым видом так интригующе задался вопросом Ной Фёдорович, что не только он сам и Семирамид Петрович, кого в первую очередь касался этот вопрос, задумались над этим вопросом, но и все здесь находящиеся люди.

– И почему интересно так бывает, – затесалась вот такая мысль в голову…а кому-то из сидящих за этим столом людей, с негодованием посматривающего на Семирамида Петровича, – что только самого того же Семирамида Петровича его собственная жизнь и не устраивает, – а в ней есть место всему, – а всех вокруг это не только устраивает, а многие бы хотели иметь для себя такие же заботы, как у этого неустроенного человека, Семирамида Петровича? Зажрался он, вот и весь ответ.

На этот счёт, скорей всего, были и другие взгляды, но они не озвучивались, и оттого не приводятся вслух, а вот те мнения, которые были озвучены, то для них двери на эти строки открыты. – А! Я понял. – Вдруг о чём-то догадался Ной Фёдорович. – Вас не устраивает моя позиция по вашим предложениям по поводу названия нашего клуба. Вам кажется, что я придираюсь к вам. Это так? – задался вопросом Ной Фёдорович.

– И поэтому тоже. – И Семирамид Петрович, ожидаемо всеми, на одном не остановился, и как все вредные люди, которым достаёт особое удовольствие доставлять своим недовольством недовольство другим людям, оставил для себя окно возможностей для будущего своего недовольства (Ух).

Ну а Ной Фёдорович не первый день имеет дело с вредным характером Семирамида Петровича, и он прибегает к уточнению, чтобы вогнать в осязаемые границы эту его вредность.

– Ну и что на этот раз вы для нас приготовили, Семирамид Петрович? – прямолинейно обращается к Семирамиду Петровичу Ной Фёдорович, добавив. – Говорите, не стесняйтесь.

– И не собираюсь. – Заявляет Семирамид Петрович, затем делает небольшую паузу, чтобы значит, себя подготовить, – нужно настроить голос и подчеркнуть лицом важность момента, – и говорит. – Икар. – После чего наступает уже другая пауза, во время которой все начинают переваривать услышанное. И хотя никто не спешит высказывать своё отношение к этому предложению, – даже никто в своём недовольстве не ёрзает на стуле, – всё же Семирамиду Петровичу как-то не по себе. Он интуитивно чувствует, что его предложение опять зарубят, как и все его прошлые предложения. И вскоре выясняется, то интуиция Семирамида Петровича его не подвела.

– Не знаю, Семирамид Петрович, – как и ожидалось, слово взял Ной Фёдорович, – что у вас там, в голове, творится, – жёстко прошёлся по Семирамиду Петровичу Ной Фёдорович, – для чего вполне могут сносные причины, – у вас в домашних делах одно расстройство, вы ведь человек не прогрессивный, – но таким названием хоронить наш клуб, пока что не клуб самоубийц, я не собираюсь.