В саду Аэлита впервые увидела Ариэля.

Она сидела на ажурной скамеечке и любовалась медленным падением желтой листвы. Вдруг из – за дерева вышел золотоволосый юноша с бирюзовыми миндалевидными глазами и, немигая глядя на Аэлиту, проговорил:

– Как жаль, что нам нельзя посидеть рядом и поболтать. Мне кажется, у нас с тобой много общего. Ты все время садишься на эту скамеечку и смотришь на это дерево. У тебя такие грустные глаза, как у птички, попавшей в неволю… Не печалься, время летит стремительно. Скоро ты станешь свободной, и тогда мы сможем говорить с тобой безумолку. Я буду ждать тебя у Синих гор… Запомни, Аэлита.

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивленно спросила она.

– Мне нашептало его земное вдохновение, – улыбнулся он.

– Ариэль! – раздался с высоты строгий голос.

Аэлита вздрогнула, подняла вверх голову и замерла, залюбовавшись голубым небом с белыми барашками облаков, которое было видно через прозрачную плоскость усеченной вершины. Когда Аэлита опустила голову, юноши под деревом уже не было.

– Я буду ждать тебя у Синих гор, – зазвучал в ее мыслях тихий голос Ариэля.

– Где же я найду эти Синие горы? – подумала Аэлита, поднимаясь со скамейки.

С той поры, отправляясь в сад, она с нетерпением ждала новой встречи, но тщетно. Золотоволосый юноша больше не появлялся. Постепенно, увлекшись занятиями, Аэлита перестала думать о нем. Все чаще она стала вспоминать матушку и отца, все чаще стали сниться ей сны, возвращающие в те счастливые времена, когда они втроем парили над уснувшей землей. Пробудившись, Аэлита рисовала замысловатые узоры, увиденные во сне.

– Ты достигла высот вдохновения, – разглядывая ее картины, сказал хранитель тайн живописи. – Никто до тебя не делал ничего подобного.

Потом Аэлиту вызвали в большой зал шестого уровня, где седовласые старцы молча разглядывали ее картины, совершенно не похожие на картины других послушников, которые рисовали лишь то, что видели в стенах храма. А на картинах Аэлиты упирались в небеса горы, покрытые снегом, вздымались грозные морские волны, возвышались над землей зубчатые скалы, причудливо испещренные гротами и пещерами, жались друг к другу пагоды, украшенные золотыми драконами, ажурные мосты выгибали белоснежные спины, а карликовые деревья роняли свою ярко – красную листву.

– Где ты все это увидела? – спросил старец с бесцветными глазами.

– В своих снах, – не моргнув глазом, солгала Аэлита.

– Во снах? – переспросил старец, внимательно посмотрев на Аэлиту. – Раз уж Земное Вдохновение наделяет тебя такими дарами, то мы непременно должны отправить тебя во дворец Вселенского Единения.

Старец трижды хлопнул в ладоши и громко проговорил:

– Ариэль, принеси свиток.

Когда юноша вошел в зал, Аэлита почувствовала что краснеет, и низко опустила голову. Сердце ее взлетело вверх и камнем рухнуло вниз, кровь запульсировала морским прибоем, с шумом разбивающимся о скалы. Слова старца утонули в этом шуме. На миг Аэлите показалось, что она оглохла, но тихие слова юноши вернули ее в реальность.

– Следуйте за мной, – сказал Ариэль, взяв Аэлиту за руку.

– Помни, Аэлита, ты – единственная девушка, избранная Земным Вдохновением для служения во дворце Вселенского Единения, – грянул за спиной Аэлиты хор голосов.

– Единственная, единственная, кто знает настоящую тайну, – застучало в висках.

– Единственная девушка – птица, – всплыли в подсознании матушкины слова.

– Единственной быть почетно и очень ответственно, – крепче сжав руку Аэлиты, сказал Ариэль.

Аэлита решилась поднять на него глаза, с удивлением обнаружив, что юноша одет в наряд старшего хранителя Земного Вдохновения.