– Ладно, делай как знаешь, – произнесла она, не поднимая тона.

– С этого и надо было начинать, – ответил, улыбнувшись.

Когда Таша ушла, я улыбнулся еще раз. Тому, что схватывал налету информацию, заложенную в пране моей проекции. Мне не приходилось ждать даже долю секунды, чтобы рассуждать на темы, известные лишь проекции. Говорить о непонятном так, что становилось предельно ясно самому себе. Оставалось понять, это ли имела в виду Юля, говоря о поглощении истинной праны. Значит ли молниеносное выплевывание информации, доступной только моей проекции, что моя прана находится в процессе поглощения? Допустив подобный ход событий, я тихо произнес:

– Славик, подаривший мне статуэтки, крадущие энергию, цыган с монеткой, смерть китайского Бориса, Елены, цыганят и гибель моей с Юлиной проекций в аварии… Вроде все!

– Если все, тогда начинай! – сказала Таша, после чего я понял, что мною сказанные слова были не такими уж тихими.

Кивнув скорее самому себе, нежели Таше, я разделил голову на четыре части и в прикорневой зоне начал наносить краситель. Процесс разделения волос, нанесения красителя, отбрасывания готовых прядей и загребания новых, плавно вводил меня в состояние, которое, вероятно, испытывает медитирующий человек. Расслабление и спокойствие, наряду с внутренней наполняемостью, выносили меня на новый уровень принятия происходящего. И если первые два ощущения мне были понятны, то распознав наполняемость, я сконцентрировался на своих руках и волосах клиентки. И через несколько мгновений увидел, как от каждого волоска тянулись тонкие струйки энергии и пропадали в кончиках моих пальцев. Я нехотя попытался прекратить кражу энергии, но ничего не вышло – энергия продолжала перетекать ко мне. И, решив, что это справедливый энергообмен, я остановил свои попытки.

– Кто это явился! – воскликнула Таша. – Андрей, твоя невзаимная любовь пришла на работу!

– Ты почему опаздываешь, любовь моя? – непроизвольно спросил я и, мимолетно обдумав кому я адресовал свой вопрос, отбросил эту мысль в сторону.

– Прихорашивалась, чтобы ты ни на кого не положил глаз! – ответил знакомый моей проекции голос.

– Даш, пожалуйста, сделай нашему гостю кофе, – попросила Таша, после чего добавила: – Ну раз все на месте, тогда через пять минут у нас собрание! Андрей, слушай внимательно, чтобы не было «а я забыл», «а я не понял», – сказала она искривив голос до мужского тембра, который, в силу его хабалистой хрипоты, можно было и не искажать.

– Ты будешь кофе? – подойдя ко мне за спину, заботливо спросила Даша.

– Нет, спасибо, – ответил ей, не желая отрываться ни то от волос, ни то от энергии, стекавшейся ко мне.

Закончив с корнями, я положил кисточку в миску и оглянулся в сторону дивана. На нем Таша с Константином что-то обсуждали, а юное дарование ростовского эскорта тупым взглядом сверлило экран телефона. Поняв, что до собрания еще есть время, я ушел в зону мытья головы и, бросив посудину с кисточкой в одну из двух моек, вернулся в зал. К тому моменту Даша заняла свое место – справа от дивана, в клиентском кресле.

– Знакомьтесь, Константин! – произнесла Таша. – Мы с ним буквально вчера познакомились.

– И эта встреча оказалась судьбоносной, – произнес Константин и, бросив на меня взгляд, с легким пафосом добавил: – Прямо как в фильмах.

– Он пришел подстричься, – продолжала Таша, не реагируя на слова Константина, – но нашего парикмахера не было на рабочем месте. Да, Андрей? По итогу Константин записался на маникюр к Николе, и в ходе разговора оказалось, что Константин очень разносторонняя личность.