– Все получится, будь уверена, – произнес как школьник, после чего протянул руку в которую тут же легла сигарета.

Крутя ее в пальцах, я вышел в прихожую, обулся, накинул куртку и открыл входную дверь.

– Андрей, сегодня вечером я тебя жду! – донеслось из комнаты.

Закрыв дверь и быстрым шагом направившись к лифту, я пытался понять, как мне стричь людей, если в моих руках никогда не было ни ножниц, ни расчесок. Но когда лифт закрыл двери и повез меня вниз, я решил отставить сомнения, довериться опыту своей проекции.

На улице было невыносимо холодно. Казалось, моя куртка не являлась преградой для ветра. Он со свистом проносился по моему телу до подмышек и обратно, образуя под одеждой некое подобие розы ветров. Дошагав до машины, я с трудом открыл водительскую дверь. По собственным прикидкам, три моих пальца были точно обморожены, а остальные семь – под вопросом. Запустив мотор и дождавшись тепла, поступавшего из дефлекторов, мои руки сами потянулись к струе воздуха. Но едва я прислонил пальцы, на телефоне раздался звонок.

– Ну кому это надо! – возмутился в никуда, сквозь боль доставая телефон и, не глядя на экран, отвечая на вызов: – Слушаю!

– Андрей, что опять случилось?! – злобно прохрипел голос Таши, после чего хрипло заверещал: – Девять ноль-пяяяять!!!

Я непроизвольно оторвал телефон от уха и, чтобы не быть в собственных глазах мальчишкой, испугавшимся злобную владелицу салона красоты, посмотрел на часы.

– Представляешь, а я как раз все утро ломаю голову на счет начала рабочего дня! – импровизируя, весело произнес я.

– Зачем ты опять врешь?!

Мне на секундочку представилось, что у нее изо рта летели остатки еды с мерзкими, тягучими слюнами. И они, как картечь, поражали всех в салоне красоты. Глаза, рты, лица клиентов и сотрудников, стены, потолки, окна – все без исключения оказывались под взрывной волной Таши.

С трудом отбросив отвратительную на вид фантазию, я ответил:

– Немного запарился, признаю. Через пятнадцать минут буду.

– Тебя уже клиентка ждет, – она резко смягчила тон, в стиле самой прокачанной истерички, не слазящей с «качелей». – Постарайся быстрее.

– Договорились, – быстро сказал, после чего положил трубку, отбросил телефон на пассажирское сидение и прислонил пронизанные болью пальцы к дефлектору.

Реанимируя конечности, мне натерпелось начать свой путь. И стараясь хоть немного отвлечься, начал выполнять задание Юли. Мысленно повторяя последовательность событий, предшествующих прыжку внутри пространства вариантов. Я вспомнил о Славике, подарившем мне статуэтки, о цыгане с монеткой, об оживших персонажах моих книг, Стасе, являвшимся проекцией Славиком, Даше, смерти китайского Бориса, Елены, цыганят и моей с Юлиной гибели в автокатастрофе.

Отогрев пальцы, я включил режим езды и поехал по направлению к салону красоты. Вопросов куда ехать у меня не возникало: благодаря своей проекции я знал, что он находился на Тургеневской. И, ввиду малой загруженности дорог, путь к нему занял каких-то шестнадцать минут. Припарковав машину на пересечении с Семашко, я выскочил из машины и в режиме бега добрался до рабочего пространства. Открыв дверь, мое тело тут же покрыли мурашки.

– Ну наконец-то! – с облегчением прокричала на весь салон Таша, сидевшая на диване по правую сторону от входа. Вместе с ней, сгорбившись, сидел лысый, широкоплечий мужчина с множеством черных браслетов на руке. За ним – пятнадцатилетняя девочка, являвшаяся дочкой Таши. Девочку-подростка звали Никола и если у моей проекции к ее имени не было никаких вопросов, то у меня как к нему, так и к образу жизни сидевшей малолетки их набралось великое множество. Причем вопрос о том, как можно начать трахаться с кем попало в шестнадцать лет, был не основным. Впрочем, покопавшись в воспоминаниях проекции, все встало на свои места. «Hair  club» был пристанищем для дешевок, а его работники, в том числе моя проекция – заботливыми проводниками, вроде гостиничных администраторов, сопровождающими посетителей в причудливый, грязный мир, где своими одобрительными рассуждениями укрепляли без того твердую веру в то, что продажная любовь – абсолютно нормальное явление. Призадумавшись, я решил, что даже расположение салона было символичным: находясь под боком центрального рынка, сюда тянулись люди, в той или иной степени торгующие собой. Иначе и быть не могло, ведь то, что может продаться, обязательно окажется в месте, пропитанным атмосферой купли-продажи. Решив, что это явление неплохо было бы назвать «проданной гравитацией», я достал телефон и зачем-то записал фразу в заметках, после чего сразу же стер и засунул гаджет обратно в карман.