– Через двадцать минут дыхательную систему полностью парализует, и твоя подружка умрёт, – объявил голос чрезмерно спокойным бархатным тоном. – У меня есть противоядие. Поэтому в твоих же интересах выслушать меня.

– Огон? – уронил Адам, насупившись.

– Неверно! – Голос сделался раздражённым. – Меня зовут Ацель.

Вселенная любит хитросплетения. Она игрива, как озорливый ребёнок, и частенько дёргает за ниточки. Красные нити судеб – не исключения.

Отмотаем стрелки часов в начало дня, когда пасмурное утро двадцатого июня разлилось над Станвеллом, а входная дверь в квартиру Эдварда закрылась для Ацеля навсегда. По крайней мере так думали оба, говоря друг другу прощания.

Ацель, ступая по подъездным ступеням с двумя пакетами, мало-помалу ощущал, что Вселенная играет с ним. Он свыкся с тем, что нигде не засиживался подолгу. У него не было постоянного места жительства, да даже космический корабль в лесу Уиллоубрука ему не принадлежал! На родной планете, на Сондэсе, Ацеля никто не ждал, он не вернулся бы туда под страхом смерти, хотя, наверное, сделай он это, именно она бы его там и настигла. Так и получалось, что, как ни крути, а оба варианта – одно и то же.

Узел судьбы, что связывал его с Эдвардом и Великой Утренней Случайностью, давил морально и физически. Ацель упорно ушагивал прочь, силясь разорвать эту гиблую, по его мнению, таинственную незримую нить. Но никакая сила воли не способна противостоять судьбе.

Ацель выпустил из рук пакеты, и те развалились рядом с ним двумя бесформенными кучками.

– Да что же это такое? – зарычал он, впечатавшись лбом о стену. – Во имя трёх клинков, что со мной не так? Почему я не могу уйти? Будь ты проклята Вселенная, если не дашь мне знак! Что мне делать?!

Старушка Вселенная услышала Ацеля, так как в отличие от большинства стариков обладала феноменальным слухом. Она даже не огорчилась, что ее прокляли злые сондэсианские уста. Отнюдь, Вселенной сталось смешно, что кто-то, настолько мелкий в ее глазах, может дерзнуть выдать нечто подобное тому, от кого всецело зависит его жизнь и удача. Вот же в чем он, истинный идиот!

Ацель с осиротелым видом переместил взгляд за стекло подъезда и тут же поперхнулся восклицанием:

– Ч… чего???!

Он припал спиной к стене, сгрудившись в углу, рядом с дверью, чтобы скрытно выглянуть наружу через почтовую щель, потому что матовые вставки в стекле замутняли обзор.

– Этого… этого не может быть! Это… А? Ещё и… кропус?

Ацель как ужаленный взлетел вверх по лестнице, подцепив на ходу свою провизию. Он забарабанил в дверь квартиры, налегая на неё всеми силами, пока та не отворилась. Столкнув с порога изумленного Эдварда, он побросал пакеты.

– Что… про…и-исходит? – с запинками проговорил юноша, стесненный тем обстоятельством, что пришелец нагло влачит его за собой через весь дом на кухню, точно одну из своих вещиц.

– Смотри! – воскликнул Ацель, останавливаясь на кухне и пихая юношу вперёд себя. – Да не на меня, в окно смотри!

Эдвард глупо хлопал глазами, и взгляд его кочевал от Ацеля к окну, от окна к Ацелю, отупленный растерянностью.

Ацель прицокнул языком, взял голову Эдварда за затылок и развернул, куда надо:

– Это же твоя Пенни, да?

– Да-а…

– И что она здесь делает?

– Как что? Она живёт в доме напротив…

Ацель взвился, словно змея, которой наступили на хвост:

– Что? С каких это пор?

– Ну, с очень давних. Она заехала в Станвелл раньше меня, поэтому точно не знаю. Почему ты так удивлён? Я же тебе говорил, что Пенни – моя соседка.

– Не говорил!

– Готов заверить, что говорил! Каждый день тебе об этом твердил!