Я смотрю в лицо, покрывающееся неровными пятнами румянца, и сопереживаю Николасу всем сердцем. Но у него нет и никогда не было ни единого шанса привлечь внимание сестры. Бездетный вдовец, отдавший жизнь служению короне, он производит приятное впечатление своей усидчивостью, долготерпением и умением, несмотря на лица, высказать честное мнение. Он человек скромный и верный, но этим сердце Эви не завоевать.

Её отношение к нему я знаю точно — откровенное мнение о Николасе, и как придворном, и как мужчине, доводилось выслушивать не раз.

— Вы говорили напрямую с моей сестрой? Отважились признаться в чувствах? — Прямой вопрос звучит грубо, но Николас должен понимать, насколько причины его поведения очевидны даже для таких, как я — существ без пола и надежд найти друга по сердцу.

— Я? — Он делает большие глаза, краснеет и бледнеет. — Какие чувства? Что вы! Я лишь из уважения к вам, из заботы, возможно, чрезмерной посмел высказать свои соображения.

Николас машет руками и отнекивается изо всех сил. Я молча качаю головой, и он сникает, прибавляя к своим без малого тридцати ещё с десяток трудных лет.

— Прошу вас, Ваше Высочество, не передавать нашей беседы никому. И ещё раз прошу прощения, что посмел отвлечь вас от важных дел.

Он пятится до самой двери, а затем исчезает, закрывая её за собой совершенно бесшумно.

Мне вправду жаль его. Уж лучше жить, как я, не испытывая особой привязанности ни к кому, чем мечтать о несбыточном, без всякой надежды на взаимность.

С горечью в сердце я смотрю на закрытую дверь. Невероятная глупость предполагать, что Эви заинтересуется тем, кто даже себе не осмеливается признаться в истинных желаниях.

С другой стороны, Николас пусть и слаб, но искренне заинтересован и, дай Эви ему шанс, полюбил бы её со всей страстью. А Ронни, что он за человек? Надеяться на то, что с одной встречи в сердце поселится любовь, могут лишь барды в своих песнях.

Там, на свадьбе, отведав сытных угощений и захмелев, Эви могла увидеть в привлекательном мужчине то, чего в нём не было и нет. Они смеялись, болтали, танцевали, серьёзно в той обстановке она с ним наверняка не говорила.

Ронни — случайный знакомец. Увидев его вновь, Эви может страшно в нём разочароваться. А этот второй — как там его? — и вовсе незнакомец. Братья похожи, но, по сути, второй близнец — кот в мешке. Ни его характера, ни истории, мы ничего о нём не знаем.

В одном Николас несомненно прав: наши решения плохо продуманны и сверх всякого благоразумия поспешны. Совсем скоро мы можем пожалеть о них.

Нас рассудит время. За братьями уже сегодня пошлют гонца, и вскоре они явятся сюда, и уж тогда можно будет, хорошо всё обговорив, поняв, с кем имеем дело, подумать и о браке.

А до того выкинуть всё из головы, заниматься обычными делами.

Свет клином не сошёлся на рыцарях из Конвальда. Разумные люди и сами должны это понять.

Илльборн велик, славных воинов в нём много. И братьев по крови среди них немало. Правда, Эви до сих пор ни одним из молодых людей всерьёз не интересовалась, но я готова на что угодно спорить: её восхищение больше растёт из приятно проведённого вечера, чем из достоинств конвальдца.

Ну а если он так хорош, как Эви расписывает, тем лучше для всех нас.

И всё же с ними надо вести себя крайне осмотрительно и осторожно. Присмотреться, а уж потом начинать серьёзный разговор.

Я возвращаюсь к мемуарам Като в более уравновешенном состоянии, чем прежде. Разговор с Николасом помог, а больше — те размышления, на которые он меня натолкнул.

Некоторые называют Николаса черепахой — из-за его чрезмерной осторожности и неторопливости в принятии решений. Я же думаю, что для первого советника короля — это прекрасные черты. Если всё же мне придётся взойти на трон, лучшего советника не найти. Насчёт мужа я далеко не так уверена.