Женька сидела в телефоне, а я уютно устроилась на подоконнике с чаем. Из моего дома видно дома Поли и Златы. В расцвет нашей дружбы и близости мы ставили свечи на подоконники, в знак того, что всегда ждали друг друга в гости и свеча означала путь в наш дом. Бабушкам приглянулась такая забава и они всячески поощряли нашу дружбу: ни одной из нас не запрещалось ночевать у другой, втроём мы могли пойти почти куда угодно. Однако, накосячила одна – влетало всем. Сейчас же в морозный вечер, смотря в когда-то родные окна и не желая мириться с реальностью, я чётко ощутила, что не ценила прошлое, принимала всё за должное, нашу дружбу в том числе.

Поленька, кто я такая, чтобы заходить к тебе, простила ли ты меня за него. Сердце разрывалось от грусти, мы же как сёстры были, как близнецы. Она приезжала ко мне в город и останавливалась у меня много раз, пока не переехала к Кириллу. Как могло получится, что совсем молодая умерла. Бедная её бабушка.

Решив отнести чашку на кухню, вышла из избы. Ноги сами понесли к входной двери, отворив её, впустила морозную стужу внутрь, чтобы развеять печальные мысли. Всё с той же чашкой в руках, как на распутье, надо было закрыть дверь да остаться дома. Мысленно уговорила себя не глупить, поставить чашку и запереть дверь на дом. Даже кивнула в пустоту, продолжая убеждать себя. Ветер завывал, не раздумывая, схватила бабушкин палантин сзади двери и пошла проститься с моей бывшей подругой.

Словно ведомая, шла, не обращая внимания на дорогу. Остановилась возле калитки, открыта. Они ждут всех, чтобы в последний раз посмотреть на неё. Скребущий звук разорвал тишину и на улицу вышла баб Катя. Прищурившись, улыбнулась и позвала меня рукой.

– Чего стоишь, внученька? Заходи, родная! Вернулась ты! Я знала, я знала, чего же стоишь, проходи в дом. А то все заладили, что ты умерла, но сердце бабушки знает, что неправда и ждала тебя всю ночь – она бросилась ко мне, обнимая и целуя.

– Баб Кать, это я, Ярослава – попыталась успокоить её.

Она перестала меня обнимать. Слёзы полились ручьем из её глаз, она пыталась что-то говорить, но рыдания разрезали слова. Обняв её крепко, повела в дом. Только свечи горели, зеркала завешаны черной тканью.

– Баб Кать, не плач. Прости, что напугала тебя.

– Забыла, как вы похожи, две половинки…

– Одного яблока – не смогла сдержать улыбку. Фраза Полины, которая любила ещё больше подчёркивать нашу похожесть и всем говорила, что мы сёстры, но наши родители разошлись, вот мы и жили в разных домах.

– Моя Поленька, такая девочка хорошая. Всегда помогала, порой скажет: «Бабуль, сиди, сегодня всё по дому делаю я сегодня». Как же так, Ярушка? Она ж знала эти места вдоль и поперёк. Зачем пошла в лес одна? Почему на помощь не звала? Гулюшку мою разорвали черти, не иначе. Она ж мышку не обидела, ни слова плохого никому не сказала. Всё о свадьбе мечтала да о белом таком пышном платье. В нём и лежит красавица моя. – мы сели за стол на кухне, ни в силах стоять, ни в силах остановить поток слов.

Холод дома пронзал насквозь, я задрожала и лишь сильнее укуталась в палантин. Баба Катя снова обняла меня и погладила ладонью по лицу. Не видела она в тот момент меня, лишь надежду, что я была она, живая.

– Давно ль ты приехала? Поди свет вчера не горел в доме Ани?

– Сегодня. Хотела навестить старые места.

– Иди навести, одно место в избе тут – жалобно вылетело у бабушки – Не хотела тебя обидеть, родная, но тяжело мне, пойми. Не осталось у меня никого, только внучка была.

– Бабушка Катя, у тебя есть Злата и я – обняла её крепко-крепко и прошептала «