– Ладно-ладно! Я только предложил! Вдруг он там только щиплется и не больно, – попробовал вернуть мою благосклонность Юрий.

– Вот на тебе и попробуем! Я даже нашатырь захвачу на всякий случай, – засмеялся Стас.

– Ладно, черти, давайте по делу. Завтра попробуем устроить целый день провокаций. Я иду с ней по площадке, а вы, по очереди, делаете взмах палочкой и тут же прячете её в рукав. Вечер на то чтобы отрепетировали до автоматизма! Задача ясна? Все свободны.

И распустив своих орлов, я пошла гулять со своей любимицей. Надо было ещё обойти с проверкой всех собак и проверить карантинное помещение. Там залечивали раны двое, вчера сцепившихся, псов. Надо проверить их самочувствие. А потом можно и домой. Обещала сегодня дочке пораньше прийти.

День выдался сложным и, самое обидное, с нулевым результатом. Если не сказать хуже.

Идея с исчезающими палочками с треском провалилась. Эта собака проявляла чудеса интеллекта, сообразив, куда именно исчезает палочка и, усаживалась напротив, словно маньяк, не сводя внимательного взгляда. Сначала это было смешно и забавно. Но через несколько часов стало раздражать. Поскольку целью было совсем не её внимание к спрятанной палочке.

В дополнение к этой неприятности, у Герды – собаки Дмитрия, началась течка. Мало того, что она стала словно никогда не слышала никаких команд, так ещё и Чак, собака Стаса, полностью отключился от работы. Все его мысли и интересы были только на течкующей Герде. И даже если мы выводили их раздельно, запах от нас был достаточным, чтобы пёс полностью забывал о работе.

А между тем, именно у Чака были огромные проблемы с освоением полосы препятствий. Ну, никак этот сильный смелый пёс не мог совладать со страхом любой высоты. Будь то обычный невысокий забор или, переброшенное через неглубокую канаву, бревно. Ни ласка, ни уговоры, ни вкусное лакомство, ни собственный пример, ничего не могло уговорить его. И, если Ирму мы пока не обучали полосе препятствий в силу её ещё не достаточно окрепшего организма, то остальные собаки уже отлично усвоили и быстро проходили полосу препятствий, и только Чак упорно не хотел даже символически подходить к снарядам. Эта проблема тоже сегодня существенно омрачала день.

Ну и «вишенкой на торте» стал сбежавший Шон. Это прекрасно сложенная восточно-европейская овчарка только прибыла вчера в часть. Её привез хозяин, который решил сделать такой вот подарок нашей части. Пёс не понимал, что его отдали навсегда. Бросили. Предали. Он принялся охранять вольер в ожидании хозяина, отказывался от еды и до истерики боялся, доносящихся с полигона, взрывов. Как назло весь день и вечер шли учения. Ну никак не получалось успокоить эту собаку. От жалости к нему, я в кровь искусала губы, и сама была готова рыдать рядом с его вольером. За сутки он так и не притронулся к еде. И никого не впустил в вольер.

Но не одна я так переживала за страдания собаки. Молодой солдатик, прибывший в часть с новым призывом, решил всё таки зайти в вольер к Шону, пока никто не видит. Открыл вольер, ожидая, что собака бросится на него, и… Шон действительно бросился на него. Но не укусил. А сбил с ног, перепрыгнул и выскочил из вольера. На беду, калитку локалки это юное чудо тоже забыло закрыть и, под дикий лай собак, пёс выскочил наружу, промчался по территории, в гоняя в ужас всех встречных, и исчез за воротами части.

Я как раз обедала, когда с этой новостью влетел в столовую Стас. Аппетит как ветром сдуло. И нас тоже. Оформлять пропуск на выход из части просто не было времени. Да мы и не вспомнили про него. Промчавшись мимо, ошалевшего от нашей наглости, дежурного, наша пятерка рванула на поиск собаки.