И не пойду!

***

Ирма.

Аппетитный аромат настойчиво проникал в сон Арины. Поначалу она пыталась от него отмахнуться и обратно провалиться в глубинные недра царства Морфея, но урчащий от голода желудок оказался сильнее желания спать. Девочка сначала открыла один глаз, затем второй. Деревянный пол был освещён двумя полосками яркого солнечного света. Пылинки воздуха будто играли в догонялки. Только не было понятно, кто кого догоняет.

Арина часто захлопала глазами, стараясь вспомнить вчерашний день, где она и как вообще здесь оказалась? Воспоминания давались с трудом и были обрывочными. Но всякий раз, как девочка смеживала веки появлялся образ седовласой женщины с силой во взгляде. Не смотря на то, что она внушала доверие и от неё веяло добротой и теплом, Арине хотелось быть с ней осторожной. Что-то подсказывало, что гнев её спасительницы страшен.

А спасительница ли она?

До слуха девочки донеслась тихая мелодия. Кто-то напевал в соседней комнате, за шторой. Определённо голос был женским, но более высоким и вряд ли мог принадлежать той, которая вчера нашла Арину. Даже в голосе спасительницы чувствовалась власть. А тут девичья лёгкость.

Арина почти сползла с кровати. Девочка не хотела, чтобы пружины под ней заскрипели и дали понять незнакомке из соседней комнаты, что она уже не спит. Чуть ли не на четвереньках Арина подобралась к дверному проёму, что был задернут пёстрой цветочной шторой. Она аккуратно сдвинула её нижнюю часть в сторону. У печи, спиной к Арине, стояла молоденькая девушка с длинной и толстой русой косой, в которую были вплетены цветы. Её пёстрый сарафан с подсолнухами был подпоясан коричневым фартуком с оборками. Она жарила блины.

Арина громко сглотнула набравшуюся во рту слюну. Есть хотелось хоть умирай. Незнакомка не внушала страха. Да и не было похоже, что она способна навредить Арине. Даже если первое впечатление оказалось обманчивым, Арина смогла бы за себя постоять, так как выросла с пятью братьями.

Братья… Словно толстая игла пронзила мозг.

Арина.

Как быстро она привыкла к новому имени, которое услышала лишь раз. При рождении девочку родители нарекли по-другому, но сейчас это уже не имело никакого значения. Старая жизнь осталась в прошлом, как и старое имя, и пять вечно голодных братьев-оборванцев, которые не упускали возможности отыграться на единственной сестре. В прошлом остался отец алкоголик, что приходил домой всегда пьяный и бил детей по поводу и без. А так же мать, что пахала в поле с утра до ночи и превращалась в слепую, когда муж занимался воспитанием детей. Маму почему-то было больше всех жаль.

Набравшись смелости, Арина как можно громче отодвинула штору и встала в дверном проёме. Незнакомка тут же к ней повернулась. Девушка была очень миловидной, с курносым носиком и слегка пухлыми и румяными щёчками. Глаза её были ярко-голубыми. В сравнении с ней, Арина чувствовала себя бесцветной и бледной.

– Проснулась! – голос у незнакомки был действительно высоким и звонким. – Во время. Я последний блин допекла. Садись, сейчас будем есть. – Она указала на небольшой стол, у которого стояли три табурета.

Арина обеспокоено обвела комнату взглядом. Она очень надеялась увидеть свою спасительницу. Но кроме незнакомки, похоже, в доме никого больше не было.

Увидев обеспокоенный взгляд Арины, незнакомка сначала нахмурилась, а затем широко улыбнулась.

– Если ты ищешь Ирму, то её нет и не будет до завтрашнего рассвета. Она ушла в лес энергией природы наполняться.

Арина с непониманием посмотрела на незнакомку. Ей столько всего хотелось спросить. Это было весьма жестоким – наказанием лишать её языка. Когда ты с рождения нем, как рыба это совсем другое дело. Но когда ты имел возможность говорить, общаться и звонко смеяться в голос, а потом в один миг этого лишаешься, то ты перестаёшь видеть небо голубым, цвета блекнут, мир вокруг тебя теряет свои краски. И ей оставалось только мычать, как корове. Из-за этого Арина предпочитала и вовсе молчать, чем братья без зазрения совести пользовались.